Река разлилась, и до суши было не добраться из-за густой непроходимой растительности по берегам. Заросли тропических кустарников торчали прямо из воды, закрывая доступ к твердой земле.
— О-о-о, черт! — воскликнул Эрик, заметив позади свинцовые тучи, и начал грести в два раза активнее.
Тропические ливни разрушительны. Они начинаются молниеносно, разом обрушивая на человека всю мощь стихии, и так же внезапно заканчиваются. Эрик в ужасе махал веслами, надеясь увидеть впереди хотя бы какой-нибудь клочок суши, чтобы направить туда лодку, но все тщетно.
Сильный порывистый ветер взволновал реку, и лодка беспомощно закачалась на волнах. Пара минут, и с неба сплошной стеной хлынул ливень.
Дождевая вода стремительно наполняла лодку, и посудина начала проседать. Эрик, промокший до нитки, с остервенением вычерпывал ее всем, что было под рукой, но меряться силой со стихией — задача почти невыполнимая. В какой-то момент лодка накренилась слишком сильно, и Эрик, потеряв равновесие, свалился в реку. Судно перевернулось вслед за ним.
Однако Эрик не сдавался. Лодка по-прежнему оставалась на плаву даже в перевернутом виде, и он пытался взобраться на нее, как на плот. Шансы невелики, но это хотя бы что-то. Он цеплялся за жизнь отчаянно, впивался в борт ногтями, жадно глотал воздух. Вода заливалась в нос, в рот, в глаза и в уши, Эрик не успевал отплевываться. В конце концов, течение оторвало его от лодки и понесло вперед.
В гаснущем сознании возник только один образ. Образ танцующей юной красавицы с зелеными глазами, длинными волнистыми волосами и нежной, лучистой улыбкой.
Ливень закончился. Из-за туч выглянуло солнце и заиграло бликами в успокоившейся после шторма реке, а перевернутая моторная лодка так и осталась покачиваться на поверхности воды.
========== Часть 82 ==========
Жади изо всех сил колотила по двери с номером сто семь. Она отбила костяшки пальцев, пока озадаченный Зейн не показался на другом конце гостиничного коридора.
— Жади! — он бегом бросился к ней.
— Зейн! — метнулась к нему марокканка.
Ее волосы были растрепаны, в глазах ярким пламенем горела тревога.
— Зейн, я должна была приехать еще раньше!
— Что случилось, Жади? — Зейн взволнованно схватил ее за плечи.
— Таис исчезла! Вместе с сыном!
— Исчезла?! — поразился детектив. — Но мы договаривались с ней, что она не будет предпринимать никаких действий, не согласовав со мной!
— Эрик поплыл за ней на лодке, я не зна…
— А где Хадижа? — перебил ее Зейн.
— Хадижа? — растерялась Жади. — Дома, с донной Флор.
— Так, — Зейн резким уверенным движением распахнул дверь в номер и вошел внутрь, чтобы взять сумку, телефон и какие-то документы. — Пожалуйста, оставайтесь пока здесь.
— Но куда же вы?..
— В полицию, Жади. Надеюсь, я успею вовремя.
Он быстро покинул ее, оставив в полном недоумении и страхе.
Время тянулось мучительно долго. Жади ходила из угла в угол, выучила каждый завиток на узорчатом абажуре светильника, каждую деталь картины, висевшей на стене, каждую складку ткани на тяжелых шторах пастельного цвета.
Минутная стрелка, казалось, замедлила свой ход раза в три. Жади подошла к маленькому изящному столику из красного дерева, где стоял графин, налила себе воды в стакан и выпила, чтобы немного успокоиться. Однако это не слишком-то помогло унять волнение.
Внимание Жади привлекла занимательная вещица — антикварные карманные часы эксклюзивной работы, изготовленные в восточном стиле. Жади отвлеклась от тревожных дум и невольно улыбнулась, рассматривая часы — было странно и удивительно, что взрослый и серьезный мужчина вроде Зейна увлекается коллекционированием милых безделушек. Жади с грустью вспомнила нефритовый кулон, утерянный где-то в зеленых дебрях около деревни. Неужели она так и не разыщет снова свой талисман?
Вдруг вопреки всему невыносимо захотелось спать. Подумав, что Зейн вернется еще не скоро, Жади улеглась на мягкую гостиничную кровать и погрузилась в беспокойную дремоту.
— …Жади? — позвал ее знакомый, бархатистый мужской голос.
Она мигом села на постели и протерла глаза.
Зейн стоял в дверном проеме, прислонившись плечом к косяку. Он сложил руки на груди и участливо смотрел на свою гостью.
— Сколько времени прошло? — смущенно поинтересовалась Жади.
— Несколько часов.
— А… что-нибудь стало известно о…
— Жади, — Зейн вздохнул, прикрыл за собой дверь и сел напротив марокканки в кресло. — Новости печальные.
— Аллах! — побледнев, ахнула Жади. — Только не говорите, что…
— Эрик погиб. Утонул во время шторма на реке. Тело выбросило на берег возле деревни в десяти с половиной километрах от Рио-да-Серейя.
— Аллах, какой ужас!
— Таис вышла со мной на связь и сказала, что они с сыном направляются в Рио-де-Жанейро, но я сообщил ей… эту весть. Они возвращаются.
— Зейн, я… — растерянно мотала головой Жади. — Я не знаю, что сказать. Пусть Аллах примет его душу и простит согрешения.
— Жади… — Зейн, сложив пальцы замком, опустил взгляд.
— Но я так и не поняла, что между ними произошло?
— Вы уверены, что хотите знать? — Зейн вновь проницательно посмотрел ей в глаза. — Впрочем, вы все равно наверняка узнаете обо всем от Таис.
— Узнаю о чем? — затаив дыхание, спросила Жади.
— Авария, в которой погиб Ренату, не была случайной. Это было преднамеренное убийство, а убийца — Эрик.
— Что?! — вскрикнула в ужасе Жади. — Нет! Не-е-ет, нет-нет-нет, этого не может быть! Я хорошо знаю Эрика, он не способен на…
— Ах, Жади, — печально улыбнулся египтянин, — мы не всегда знаем самих себя, что говорить о других людях?
— Но как? — вспыхнула марокканка. — Зачем? Для чего?
— Вы действительно хотите услышать подробности?
— Да! — с жаром закивала Жади. — Да, хочу!
Она лихорадочно схватила Зейна за руки, глядя ему в лицо.
— Пожалуйста, расскажите мне все! Умоляю!
Зейну пришлось капитулировать.
— Есть такая категория преступлений, которые я называю cherchez la femme, или «ищите женщину». Я начал что-то подозревать, наблюдая за знакомой вам семейной парой. Таис очень смутилась, когда узнала, по какому поводу я приехал. Она сильно нервничала, постоянно теребила что-то в руках, ее движения становились неловкими и угловатыми. Эрик же, напротив, выглядел уверенным в себе, но это ничего не значит — преступники часто ведут себя подобным образом и даже охотно идут на контакт со следствием. Он выглядел как… — Зейн задумчиво поднял голову. — Как хищник, стерегущий свое логово и свою добычу. Не нападал, само собой, но давал понять едва уловимыми знаками, что это его территория. Так ведут себя мужчины-собственники, ревнивцы.
Жади слегка вздрогнула.
— Продолжайте, Зейн, пожалуйста!
— Мои подозрения укрепились, когда я узнал о болезни Таис по моем отъезде. При сильном нервном потрясении у человека может начаться лихорадка. К тому же я обратил внимание на то, как эти двое общаются между собой. Эрик проявлял куда больше внимания к жене, чем она к нему. Он все время находился рядом: то положит руку на плечо, то приобнимет, то украдкой поцелует, Таис же принимала знаки его внимания из вежливости, но не более того. Она стремилась держаться от мужа подальше. Здесь возможны два варианта: либо он был ей неприятен в чисто физическом смысле, либо Таис, имея строгое, пуританское воспитание, не хотела проявлять любовь на людях. Зато при упоминании имени Ренату она менялась в лице, пыталась казаться равнодушной, но у нее плохо получалось.
Жади грустно улыбнулась.
— Если вы видели фотографии, то должны знать, что Ренату обладал исключительным типом мужской красоты. От него легко теряли голову и более искушенные девушки, что говорить о деревенских скромницах? Но вернемся к личности Эрика. Жади, вам когда-нибудь доводилось встречать типаж «маленького человека с большой мечтой»?
— Как это? — удивилась марокканка.
— По разговорам Эрика я понял, что он не доволен своей жизнью. Своим статусом, положением. Он хотел бы обладать многим, но не обладал практически ничем. Бесплодные попытки выбиться в люди раз за разом оканчивались для него провалом. Он обвинял в этом всех вокруг, кроме себя самого. Благодатная почва для зависти к тем, кто более успешен. Таис подтвердила, что однажды сеньор Орестес упомянул в разговоре тот факт, что Ренату приходится незаконнорожденным сыном одному бразильскому магнату. Бездетному к тому же, хотя и женатому. Его возмущало уничижительное отношение семьи Варгас к Ренату, а Эрик, должно быть, воспринял эту информацию как очередной свой проигрыш сопернику. Еще один повод для ненависти.