— Аллах! — потрясенно качала головой Жади, прижав пальцы к губам.
— В то время Эрик как раз подрабатывал грузчиком на одном аптечном складе. Неофициально — в его документах нет записи о работе на складе, но в ведомостях предприятия осталась его фамилия. Он неплохо разбирался в фармации, хотя нигде не учился. История с наркотиками и противостоянием Ренату с отцом его девушки натолкнула Эрика на мысль, что ситуацию можно использовать в своих целях. Он не мог незаметно выкрасть наркотик со склада, но он подстроил небольшой инцидент, в результате которого разбилась целая партия ампул с морфином. Среди осколков никто не стал бы искать недостачу. Оставалось лишь выбрать время и место, чтобы подмешать вещество в питье Ренату, и Эрик сделал это подальше от дома и чужих глаз.
По лицу Жади потоком текли слезы.
— Но как… Как я ничего не заметила? Не почувствовала? Я должна была!
— Никто не замечал, Жади, — с сожалением произнес Зейн. — У меня тоже не было полной уверенности в виновности Эрика до тех пор, пока я не побеседовал с Таис. После у меня не осталось никаких сомнений, но я призвал Таис прежде оградить своих близких от этой страшной правды любым способом.
— Так вот почему она была в таком состоянии… — прошептала Жади.
— Если бы Таис не погорячилась, новой трагедии можно было бы избежать.
Жади горько усмехнулась.
— Зейн… Вы совсем не знаете женщин.
— Вы так думаете?..
— Зейн! — в каком-то внезапном, неконтролируемом порыве чувств она бросилась ему на шею и заплакала громко, навзрыд, не стыдясь своих эмоций. — Мне так страшно, Зейн!
— Жади, — Зейн бережно обнял ее, — не нужно бояться, не нужно! Ты можешь рассчитывать на меня, на любую мою помощь.
Она крепко обхватила его широкие плечи, нимало не смущаясь тем фактом, что находится в номере чужого мужчины в довольно интимной обстановке. Жади было слишком больно, слишком горько, чтобы она думала в эту минуту о таких вещах. Ее посетило странное чувство, аналога которому ей еще не приходилось испытывать. Жади, пожалуй, впервые в жизни почувствовала себя слабой, нуждающейся в защите и покровительстве. До этого она всегда была борцом: боролась за право любить Лукаса, боролась за право быть независимой от Саида. В объятьях Зейна она чувствовала себя просто женщиной, и это было… странно, непривычно. До такой степени, что Жади даже испугалась.
Она отстранилась и посмотрела на Зейна несчастными глазами.
— Что я могу сделать, чтобы успокоить тебя, Жади? — сострадательно спросил Зейн и деликатно убрал с ее лица прядь растрепавшихся волос.
— Зейн, я… — тихо произнесла Жади, заворожено глядя в его бездонные черные глаза. — Катер! Мне пора возвращаться в деревню. Если я не успею сейчас, то меня потеряют!
— Я провожу тебя, — Зейн поднялся на ноги.
— Н-не… не надо, — не самым твердым тоном отказалась Жади. — Я сама.
Она развернулась и направилась к двери.
— Мы еще встретимся, Жади? — окликнул ее Зейн у самого порога. — Мне кажется, нам еще есть о чем поговорить.
— Да, — Жади улыбнулась ему. — Послезавтра. Крайний срок — через два дня. Там же, где мы встретились в прошлый раз, в то же время.
— Я буду ждать встречи.
Жади ничего не ответила, в последний раз обернулась и помчалась по коридору. Она была раздавлена страшным известием, но где-то внутри нее теплым ласковым огоньком зажглось новое прекрасное чувство, освещая царивший в душе мрак.
***
Встретившая Жади возле дома Флоринда была очень грустна и подавлена.
— Жади, — с болью в голосе обратилась к ней женщина, — скажи мне, что все-таки произошло? Зачем Зейн хотел видеть тебя и Таис?
— Ничего особенного, донна Флор, — кратко ответила Жади и хотела подняться на крыльцо, но хозяйка мягким движением остановила ее и испытующе посмотрела в глаза.
— Я имею право знать, Жади. Это связано с Ренату, так?
Жади, собрав волю в кулак, кивнула.
— Зейн выяснил правду?
— Да.
— И как эта правда связана со случившимся сегодня?
Жади судорожно вздохнула, но не нашла в себе сил выложить все как есть.
— Это был Эрик, да?..
— Донна Флор, не заставляйте меня… — Жади не выдержала нервного напряжения и заплакала.
Женщина качнулась и едва не повалилась на землю без чувств.
— Донна Флор! — испуганно воскликнула Жади и подхватила ее.
— Не надо, я в порядке, — через силу прошептала Флоринда, схватившись за сердце. — Об этом никто не должен знать, Жади, никто! Этой тайне лучше оставаться похороненной на дне реки. Мертвых пусть судит Господь, а я… не буду. Не буду.
***
День похорон выдался пасмурным. Таис, вся одетая в черное, с серым от горя и слез лицом сидела в часовне как скорбная неподвижная статуя. За ее спиной шептались:
— Какое несчастье!
— Такая молодая и вдова!
— В это невозможно поверить!
— Потеряла такого мужа! Хороший был человек, надежный, в наше время мало таких осталось.
— Бедный мальчик, как же он теперь без отца?
Когда Таис упала в обморок, не сумев подойти к гробу, все решили, что ее скорбь по мужу слишком сильна, чтобы она спокойно выдержала это испытание. Люди не знали, что она носит траур по другому человеку, и уже не первый год.
========== Часть 83 ==========
Нико сидел у заброшенной пристани, обхватив руками худые голые коленки, и плакал навзрыд. Взрослые его не искали, взрослым было не до него, да и похороны — совсем не детское мероприятие. Мальчику в глубине души казалось, что все происходит понарошку, что отец где-то рядом и сейчас выйдет из-за деревьев, чтобы позвать его домой.
Но вместо отца к нему вышла Хадижа. Девочка молча спустилась к берегу и села рядом прямо на песок, поджав ноги под себя.
— Не плачь, Нико, — сказала она, с жалостью глядя на друга. — Мой дядя говорит, что покойных оплакивать нельзя, это грех. Бог знает, кого к себе забрать, а мы не должны спорить с Его волей.
— Дедушка сказал, что моего папу забрала в свое царство Мать Вод, — всхлипывая, проговорил Нико. — Но я знаю, что если бы они с мамой не поссорились, все было бы хорошо.
— Они поссорились? — удивилась Хадижа.
— Угу, — глотая слезы, кивнул Нико. — Мама подняла меня рано утром и сказала, что мы уезжаем. А еще сказала, что больше никогда не будет жить с моим папой, и что они разведутся.
— Правда?! Ничего себе!
— Ну вот. Мы уехали, а папа поплыл за нами и так утонул.
— Как жаль! — воскликнула Хадижа.
Лицо Нико покраснело, и мальчика захлестнула новая волна рыданий.
— Ну не плачь! — упрашивала его Хадижа, у которой глаза тоже были на мокром месте.
— Папа с мамой никогда не ссорились! Никогда не ругались, всегда жили мирно, очень любили друг друга. Как же так все вышло?!
Хадижа раздумывала целых полминуты, а потом решилась сделать признание:
— А мои тоже рассорились.
От удивления Нико даже перестал плакать. Он громко шмыгнул носом, вытер рукой слезы и посмотрел на девочку красными заплаканными глазами.
— Не шутишь?
— Нет. Я скажу тебе правду, только это наш с мамой секрет. Обещай никому не рассказывать!
— Я никогда не выдаю секретов!
— Ну так вот, — вздохнула Хадижа. — Вообще-то я родом из другой страны, из Марокко.
Нико раскрыл рот.
— Вот это да! Ни за что бы не подумал.
— Мы с мамой и папой жили в Фесе, — начала рассказ Хадижа. — Это очень красивый старинный город, когда-нибудь я покажу тебе фотографии. У нас все было хорошо, пока папа не взял вторую жену — в нашей вере так можно делать — и мы не переехали в Бразилию. После этого они и начали ссориться. Мама решила, что она больше не будет жить с папой, а папа не хотел разводиться. По нашим обычаям, если родители разводятся, дети остаются с отцом, а мама не хотела со мной разлучаться. Она забрала меня и сбежала сюда.