— …Что это у тебя? — с интересом спросил Нико, разглядывая деревянное ожерелье, которая Хадижа не выпускала из рук.
— Это мне дал вождь индейского племени, которое спасло меня, — с гордостью поведала Хадижа. — Хочешь, разделим его на две части? Одну я заберу с собой, а другую оставлю себе.
— Нет, ты что! Зачем портить такую красоту? Сохрани его у себя, а я как-нибудь обойдусь. Ты же еще приедешь навестить нас?
— Конечно, приеду! Мне у вас очень понравилось, — улыбнулась Хадижа. — Ты тоже приезжай в Рио. Ты когда-нибудь был в Рио-де-Жанейро?
— Пока нет, — смутился Нико.
— Много потерял, — кокетливо цокнула языком Хадижа.
— Жади, Хадижа! — позвал их Саид. — Пора отплывать. Спасибо вам, — поблагодарил он жителей деревни. — Спасибо за заботу о моей жене и дочери.
Он помог Жади с Хадижей забраться в лодку, и судно отчалило от пристани.
— Прощайте! — Жади, заливаясь слезами, махала рукой друзьям. — Пусть Аллах благословит вас!
— Да хранит вас всех Господь! — кричала ей в ответ Флоринда. — Прощай, Жади!
Лодка мчалась по волнам и все дальше уносила семейство Рашид от гостеприимного бразильского селения. Фигуры его обитателей на берегу становились меньше, меньше и вскоре вовсе скрылись за поворотом реки.
========== Часть 91 ==========
Лукас сидел на кровати с сосредоточенным видом, пальцами сжимая рукояти костылей. Ему предстояло впервые с момента травмы подняться на ноги. Рядом суетилась сиделка:
— Проверьте, устойчива ли опора. Крепко держитесь за рукоятки и подтягивайтесь на руках, переносите на них вес тела, вот так. Аккуратно вставайте, я буду помогать вам.
Ноги плохо слушались Лукаса и были слабыми, будто неживыми, но все же он чувствовал, как распрямляются колени, как стопы опираются на пол. Руки и плечи тряслись от напряжения, на лбу проступила испарина.
— Еще немного… — Малу обхватила больного и помогла ему выпрямиться. — Держитесь крепко!
— Господи! — прослезился от счастья Лукас. — Неужели я стою на своих ногах?!
— Я же вам говорила, сеньор Лукас! Никогда не следует сдаваться раньше времени, даже врачи иногда ошибаются, особенно когда только-только устанавливают диагноз. А вы мне не верили!
В дверях показалась Маиза.
— Маиза! Смотри, я стою! — радостно улыбался Лукас, глядя на жену.
— Я вижу, Лукас, — улыбнулась она ему в ответ. — Ты большой молодец.
— Осторожнее! — предостерегла его сиделка, когда он слегка закачался. — На сегодня достаточно. Садитесь.
Малу помогла Лукасу сесть, взяла костыли и оглянулась на Маизу:
— Мне оставить вас?
— Если вас не затруднит, — вежливо кивнула Маиза. — Всего на полчаса. Нам с Лукасом нужно поговорить.
— Хорошо, сеньора.
— Поговорить? — удивился Лукас и промокнул лоб небольшим полотенцем.
— Да, — Маиза с улыбкой подошла к нему и села рядом на кровати. — Нам давно пора было начать этот разговор, но некоторое время назад я дала себе зарок.
— Какой зарок?
— Я хотела дождаться момента, пока тебе не станет лучше, пока ты хотя бы немного не окрепнешь. Лукас, — Маиза твердо взяла его за руку, — я ухожу.
Улыбка сползла с лица Лукаса. Он растерянно смотрел на Маизу, будто не вполне понимая смысла ее слов.
— Уходишь, Маиза? Почему?
— Лукас! — Маиза усмехнулась. — Но ведь ты сам столько раз просил меня о разводе.
— Да, да, просил, но… — он в замешательстве отвел взгляд.
— Лукас, мы провели вместе двадцать лет. Эти двадцать лет нельзя назвать счастливыми, но все же было и что-то хорошее. Давай сбережем в памяти это хорошее и будем строить новую жизнь. Ты свою, а я свою.
— Это как-то неожиданно, Маиза. Мне нужно собраться с мыслями.
— Лукас, — Маиза взяла его за подбородок и посмотрела ему в глаза, — скоро ты поправишься. Не знаю, как скоро, но ты обязательно встанешь на ноги. Это будет твоя новая жизнь. Проживи ее так, как ты хочешь, и с тем, с кем ты хочешь. Я больше не буду удерживать тебя в браке, который давно стал тесен для нас обоих.
— А я думал, почему ты в последнее время такая счастливая и умиротворенная? — хмыкнул Лукас.
— Я меняюсь, Лукас. Нельзя всю жизнь прожить, не меняясь, совершать раз за разом одни и те же ошибки. Я хочу открыть что-то новое в себе, родиться заново. По-моему, для этого настало прекрасное время, ты так не думаешь?
— Не знаю, Маиза, — он помрачнел. — Меня пугают такие выражения, как «родиться заново». Это значит, что вместо меня появится кто-то другой, а где же тогда буду я?
— Здесь, — Маиза с улыбкой указала на сердце. — Здесь и есть мы настоящие, только мы все время забываем об этом. Надеваем на себя чужие маски и идем не своим путем, а потом страдаем.
— И давно ты это решила? — опустил голову Лукас.
— Достаточно давно.
— У тебя кто-то появился?
— Лукас! — удивленно воскликнула Маиза. — Нет, пока нет, но какое это имеет значение?
— Я просто подумал, — Лукас стушевался, — что если бы кто-то был, то я бы порадовался за тебя, вот и все.
— Наверное, нам стоит взаимно попросить прощения за ту боль, которую мы причинили друг другу.
— Маиза… — Лукас сделал паузу, собираясь с духом. — А если я попрошу тебя остаться, ты останешься?
Маиза, явно не ожидавшая подобной фразы, вытянула лицо от изумления.
— Остаться, Лукас? Снова? Начать все с нуля? Зачем, ведь мы оба заранее знаем, к чему это приведет.
— Значит, не останешься?
— Лукас?..
Лукас вздохнул, перебрасывая из руки в руку маленькую гантель, с которой только что занимался.
— Маиза, я первый раз в жизни прошу тебя об этом от чистого сердца. Возможно, это прозвучало неприятно, но так и было. Ты сама обо всем знаешь не хуже меня.
— Да, Лукас, знаю.
— Думаешь, почему я женился на тебе? — взглянул он на нее.
Маиза вопросительно приподняла брови и промолчала.
— Мне было хорошо с тобой, спокойно. Я не искал любви, но я искал покоя. Я был уверен, что найду его в нашем браке.
— И не нашел, — с горькой иронией покачала головой Маиза. — Забавно, а я как раз искала любовь.
— И не нашла, — закончил за нее муж.
— Почему мы никогда не говорили с тобой об этом, Лукас? Почему мы так редко говорим о том, что чувствуем? Скольких ошибок в жизни можно было бы избежать!
— Мы были слишком молоды. Слишком самонадеянны. Слишком… много разных условностей сковывало нас по рукам и ногам, а всего лишь нужно было сесть и поговорить. Вот так, как сейчас.
— И что бы с нами было теперь? Какой тогда была бы наша жизнь?
— Не знаю, — снова вздохнул Лукас. — Мне надоело гадать. Я больше не собираюсь думать о черновиках, чистовиках и тому подобных вещах. Я просто хочу жить, жить спокойно и без потрясений. Рядом с тобой сегодняшней я мог бы это получить, но я тоже не хочу держать тебя при себе против твоей воли.
— Лукас! — Маиза нежно улыбнулась и провела ладонью по его щеке. — Но это все еще не любовь, а я хочу быть любимой.
— Любовь имеет много лиц, Маиза, — Лукас улыбнулся в ответ и поцеловал ее руку. — Так что же мы будем делать?
— Последний шанс, — предложила она. — Давай дадим этому браку еще один шанс, но на этот раз он будет последним. Если мы вдруг поймем, что снова зашли в тупик, то мы не станем продолжать эти отношения и расстанемся добрыми друзьями. Хорошо?
— Ты сейчас так похожа на себя, Маиза. Неужели ты даже не улыбнешься мне?
Маиза прикрыла глаза и в смятении покачала головой.
— Просто это было очень неожиданно. Я так давно мечтала услышать от тебя подобные слова, но умом понимала, что ты вряд ли когда-нибудь их скажешь. А ты…
Она не сдержалась и всплакнула.
— Маиза, зачем? — Лукас протянул руку к ее лицу и с нежностью принялся вытирать с него слезы. — Не надо, не плачь.
— Это я от радости, Лукас, — ее глаза действительно сияли каким-то новым, теплым и ласковым светом. — От радости.
Лукас залюбовался ею — в выражении лица любящей женщины есть особая красота, которую не подделаешь никакими ухищрениями. Говорить ни о чем не хотелось — язык тела говорил о чувствах лучше любых слов. Супруги поцеловались медленно, с упоением; пожалуй, это был самый искренний их поцелуй за все двадцать лет. Где-то в глубине души они снова почувствовали себя юными и неискушенными, и будто вся жизнь была впереди.