— Али… — устало прошептал Альбьери. — Мне противна смерть. Само ее существование для меня омерзительно, но хуже смерти может быть только ее ожидание.
— Неужели ты задумал спорить с волей Аллаха?
— Перестань говорить мне об этом! — рассердился ученый. — Даже религия, даже религия утверждает, что человек изначально не был создан как смертное существо! Даже религия рассматривает смерть как вынужденную необходимость! А самое обидное, Али, что мне все-таки удалось ее перехитрить.
Али в испуге взглянул на слегка обезумевшего друга.
— О чем ты говоришь, Альбьери?..
— Да, удалось. Я думал, что плюнул ей в лицо, а она напала со спины, воткнула нож и крутит лезвием в ране. Как это унизительно, Али, как унизительно!
— Альбьери, ты так горд! Почему ты решил, что можешь спорить с Аллахом, ставить себя на Его место? Ты хочешь повторить первородный грех!
— Послушай, Али, — Альбьери цепко схватил его за руку похудевшими, костлявыми пальцами, — когда-нибудь люди научатся побеждать смерть. Ни ты, ни я этого уже не увидим, но я уверен, что человеческий разум способен на невозможное.
— Я молюсь Аллаху, чтобы этого не произошло! — набожно воскликнул Али. — Если люди однажды дерзнут приблизиться к Всевышнему, это будет означать начало конца. Тогда наступит Судный День, Альбьери.
— Ах, Али, как же религия затуманивает ум!
— Нет, Альбьери, — с улыбкой возразил марокканец. — Вера дает нам опору, позволяет понять, как устроен мир вокруг и сама жизнь. У верующего человека есть ответы на все вопросы, а у неверующего — тысяча вопросов без ответов.
— Ты и вправду считаешь, что можешь дать на все ответ? Али, я тоже когда-то был верующим, если ты помнишь. Я разуверился именно тогда, когда начал задавать вопросы! Когда понял, насколько ужасен мир, в котором мы живем. Сколько в нем горя, страданий, грязи! Если это творение Бога, то каков же сам Бог?!
Он заплакал, сотрясаясь всем телом.
— Альбьери, — участливо произнес Али и крепче сжал его руку, — Аллах не творил зла. Зло творят сами люди. Я понимаю, как тебе сейчас горько стоять на пороге вечности, не принимая эту самую вечность. Мой тебе совет: помирись с Аллахом, пока еще не поздно. Ты сейчас чувствуешь себя сиротой, брошенным на произвол судьбы, но ты не сирота, никто из нас не сирота, Альбьери.
— Ты никогда не сможешь понять меня, Али…
— Папа! — раздался за спиной у Али испуганный возглас. — Что случилось?! Мне сказали, что у тебя дома был пожар!
Очевидно, это был голос Лукаса. Очевидно, это был не Лукас. Али покрылся легкой испариной, смутно догадываясь, в чем может быть дело. Он медленно повернулся на ватных ногах к говорившему.
— Альбьери… — в ужасе прошептал он, глядя на молодого парня, абсолютную копию Лукаса. — Чт-то т-ты наделал?!
— Я же сказал, Али. Однажды, в далеком будущем люди научатся побеждать смерть. Но все-таки я был первым. Это моя победа, Али, пускай она не окончательная.
— Аллах! — старый марокканец зашатался и вцепился в поручни возле койки, чтобы не упасть. — Какое зло ты сотворил, Альбьери, какое зло!
— Папа! — Лео растерянно моргал. — Объясни мне, что происходит?
— Али, пожалуйста, оставь нас, — попросил друга Альбьери.
— Альбьери, Альбьери! — тот схватился за голову и выбежал прочь из палаты, как из чумного барака.
— Папа, — Лео подошел ближе. Его голос дрожал. — Я очень испугался, ты чуть не погиб!
— Сядь, сынок, — Альбьери указал взглядом на стул возле койки. — Лео, я очень болен.
— Болен? Чем?
— Это смертельное заболевание. Мне осталось жить совсем немного.
Лео сидел пару минут в полном ступоре, глядя перед собой невидящим взглядом.
— Лео, ты слышишь меня?
— Почему ты раньше не сказал мне? — очнулся парень.
— Я не знал, — скорбно вздохнул Альбьери. — Я сильно похудел за последнее время, ослаб, у меня появились боли. Это симптомы рака, сынок, но я до последнего надеялся на лучшее. Недавно мне стало так плохо, что я все же обратился в больницу. Лео, — он протянул к нему руку, — скоро я тебя оставлю.
— Не-ет! — из его груди вырвался нервный смешок. — Ты не можешь! Я не верю! Папа, ты не можешь умереть, тебя просто не может не быть!
— Почему, сынок? Я такой же человек, как все остальные. Смертный.
— Ты не просто человек, ты почти Бог. Ты создал меня, но так и не объяснил мне, кто я такой и где мое место в жизни! — в голосе Лео сквозило глухое отчаяние. — Папа, без тебя я не способен существовать, как же ты не понимаешь?!
— Лео, но что я могу? — по лицу Альбьери скатилась слеза. — Если бы я мог запретить болезни уничтожать меня, если бы было лекарство, способное меня спасти…
— Если тебя не будет, то кто скажет мне, кто я такой?..
— Лео, но ты такой же, как все прочие люди! — у Альбьери заканчивалось терпение. — Прекрати принижать себя и обращать внимание на невежественных идиотов, которые тычут в тебя пальцами! Запомни раз и навсегда: ты человек! Ты отличаешься от остальных только способом своего зачатия!
— Тогда ответь, кто моя мать? Кто мой отец?
— Лео, мы говорили об этом столько раз…
— И ни разу ты не дал мне четкого ответа.
— Сынок, я уже не знаю, как тебе втолковать, как донести до тебя то, что ты совершенно нормальный?!
— Нормальный? — хмыкнул Лео. — Почитай журналы об овечке Долли, там только и обсуждают, как быстро она состарится, сколько проживет, какие у нее будут болезни!
— Боже мой, Лео… — Альбьери устало вздохнул и закрыл лицо рукой.
— Без тебя не будет меня, папа, — Лео затих и пустил слезу.
— Не говори глупостей, сынок. Ты моя победа над смертью, ты должен жить, должен! Я создавал тебя не для того, чтобы мои усилия пропали втуне.
— А для чего ты меня создавал?! — Лео резко пришел в ярость и закричал так, что его крик было слышно во всем отделении.
— Лео… — от испуга Альбьери вжался в кровать.
Парень, поняв, что переступил черту, в раскаянии бросился к постели больного.
— Папа, прости меня, — шептал он в слезах. — Я не знаю, как мне без тебя жить и зачем.
— Ничего, сынок, — успокаивал его Альбьери. — Ты молод, ты будешь жить. Не иди за мной, не надо, живи. У тебя еще все впереди. Только не иди за мной…
========== Часть 93 ==========
— Жади?.. — Саид постучался в номер жены. — Поторопись, пожалуйста, через полчаса мы едем забирать Хадижу, а затем в аэропорт.
— Я уже готова, — отозвалась Жади, с раннего утра собравшая чемодан.
Саид помедлил немного и вошел внутрь, исподволь поглядывая на нее.
— В чем дело, Саид?
— Я только что созванивался с Мохаммедом, — сообщил он и уселся на гостиничный диван. — В Рио нас уже все ждут, приехали даже дядя Али с дядей Абдулом и Зорайде.
Жади неловко улыбнулась и слегка напряглась в плечах.
— Не бойся, — сказал Саид, будто угадывая ее мысли. — Тебе ничего не будет. Напротив, все очень хотят увидеть вас с Хадижей.
— Саид, ты обещал…
— Я помню. И я сдержу свое обещание. Жади, — он придвинулся чуть ближе к ней, — кажется, ты по-прежнему мне не доверяешь.
— Я просто еще не привыкла, что мы не в ссоре, извини.
Саид печально усмехнулся.
— Жади, послушай, много лет я испытывал к тебе сильное чувство. Была ли это любовь или что-то другое, я не берусь судить и другим не советую. Пусть в Судный День нас рассудит Аллах; ни к чему теперь ворошить прошлое. Но всякая лампада гаснет, если в нее не подливать масла, иссякла и моя любовь к тебе. Ты получишь свободу, Жади, и я тоже надеюсь ее получить.
— Саид, — Жади покачала головой, — я от всего сердца желаю и желала тебе счастья, это правда. Но я не та женщина, которая могла дать его тебе. Я не виновата в этом, ты должен понять. Никто не виноват в том, что он любит или не любит.
— Возможно, — вздохнул Саид. — У меня к тебе остался только один вопрос.
— Какой?
— Зейн.
— Зейн?.. — Жади удивленно приподняла брови.
— Да, Зейн. Я хочу знать, что вас связывает, только честно.
— Саид… — растерялась она.
— Ты можешь быть со мной откровенна, — Саид посмотрел ей прямо в глаза. — Мы с тобой без пяти минут в разводе, ревновать я не стану, насылать проклятья — тоже. Я всего лишь хочу знать правду.