— Не-ет! — она радостно рассмеялась. — Другого.
— Аллах! — потрясенно воскликнул Али, округлив глаза. — Жади, ты снова влюбилась в бразильца? В той деревне, где жила?
— Нет, он мусульманин, как и мы.
— Мусульманин? Это меняет дело. Тогда пусть он приходит ко мне просить твоей руки по окончании положенного для развода срока.
— Он придет, — заверила его Жади. — Придет. Если только он еще не отказался от меня. Я очень его обидела, дядя.
***
Саид вернулся домой вымотанным. Он медленно прошел внутрь гостиной и положил ключи на маленький столик, столешница которого была украшена марокканским орнаментом.
— Саид? — осторожно позвала его Рания, которой уже рассказали обо всем случившемся по телефону.
Саид обернулся и взглянул на нее с застывшими слезами в глазах.
— Рания…
— Присядь, Саид, — она взяла его за руки и усадила на диван. — Я знаю о том, что случилось с Хадижей, о том, как вы ее искали и нашли, о том, что ты развелся с Жади.
— Хадижа чуть не погибла из-за меня, — Саид еле справлялся с дрожью, которая упрямо одолевала его после пережитых нервных потрясений. — Это было так страшно, Рания! Густой лес, глубокая вода, тьма, и она где-то там, то ли живая, то ли… Аллах!
— Все позади, Саид, слава Аллаху! Хадижа в безопасности, — утешала она его.
Саид посмотрел на молодую жену полным боли и раскаяния взглядом.
— Аллах наказал меня. Я хотел забрать твоего ребенка, и Он чуть не забрал моего. Не знаю, Рания, сможешь ли ты меня когда-нибудь простить.
— Саид! — Рания невольно прослезилась.
— Ты можешь быть спокойна, — шептал он. — Когда наш ребенок родится, он останется с тобой, вы оба не будете ни в чем нуждаться. Я позабочусь обо всем.
— Саид, не тревожься сейчас обо мне, тебе нужно успокоиться и отдохнуть! Я попрошу служанку сделать для тебя ванну.
— Не надо, Рания! — Саид в каком-то неистовом порыве прильнул к ее коленям и заплакал как дитя. — Не надо, просто посиди со мной немного.
Она лишь молча зарылась пальцами в его мягкие густые волосы и ласково гладила по голове.
— Я плохо обращался с тобой, Рания, — говорил Саид, прижимаясь к ней. — Я считал, что поступаю правильно, я не видел ничего вокруг. Ничего, кроме своей ярости, своих обид, ревности, гордости. Я болен, Рания, очень болен, но я должен выздороветь.
— Тише, дорогой, тише!
— Один я не справлюсь, умру от тоски. Рания, ты нужна мне. Я не справлюсь один!
— Саид! — удивленно воскликнула она.
Он поднял голову и с горячностью расцеловал ее руки.
— Я знаю, что не могу просить тебя об этом, Рания, после всего, что сделал. Но я прошу тебя о великодушии. Будь великодушна ко мне, я и так остался почти в полном одиночестве.
— Я… — Рания судорожно вздохнула, глядя на него во все глаза. — Конечно, я прощаю тебя, Саид!
Саид с радостной улыбкой закрыл глаза, мысленно возблагодарив Аллаха, и бережно обнял беременную жену, как самое дорогое сокровище, которое у него было. Наполнявшая его сердце тьма отчаяния начала постепенно рассеиваться, прогоняемая светом любви. Любви тихой, кроткой и незаметной на первый взгляд, но Саид чувствовал, что наконец-то нашел то, чего так долго и безуспешно искал.
========== Часть 94 ==========
Зейн сидел в полном одиночестве в своей холостяцкой квартире. С некоторых пор это одиночество, которое он некогда так ценил и воспевал, стало его сильно тяготить. Работа никак не спорилась. Мыслями Зейн то и дело возвращался в далекие, полудикие края на севере страны, покрытые зелеными лесами и испещренные реками. Но привлекали его отнюдь не природные красоты, а одна-единственная женщина, без которой Зейн больше не мыслил своего существования. Убежденный холостяк вдруг попался в любовные сети, запутался в них и рисковал погибнуть.
В дверь кто-то позвонил. Зейн встрепенулся: шестое чувство подсказывало ему, что это может быть она. «Абсурд, — осадил себя египтянин. — Полный абсурд. Жади не может здесь быть, это так же нелепо, как если бы я сейчас по волшебству оказался в Каире». Тем не менее он поднялся с места и пошел открывать.
Чуткая интуиция не подвела его и на этот раз. За дверью стояла, как прелестное видение из сказки, Жади. Она придерживала рукой платок, накинутый на голову, и с очаровательной улыбкой смотрела на Зейна. Ее облик изменился — с умелым макияжем и в золотых украшениях она стала похожа на египетскую царицу.
— Зейн, — нежным голосом сказала она, — ты позволишь мне войти?
— Жади, — кое-как проговорил Зейн, заворожено глядя на нее, — я хочу удостовериться, что ты не видение, не дух, не плод моего воображения…
— Неужели ты не узнал меня? — Жади улыбнулась и прошла в гостиную. Изящный платок скользнул по ее волосам на плечи и обнажил голову.
— Конечно, я узнал тебя, но как ты оказалась здесь? — Зейн, совершенно ничего не понимая, прикрыл за ней дверь.
Жади рассказала ему обо всем, что произошло в ее жизни за последние недели. Зейн слушал ее внимательно, не перебивая, и участливо качал головой.
— Я зашла ненадолго, просто чтобы встретиться с тобой перед отлетом в Фес, — сказала она. — Дядя Али предложил мне провести эти три месяца в его доме, а Хадижа отказалась лететь со мной. Она хочет побыть это время с Саидом.
— Жади… — задумчиво прервал ее Зейн. — Скажи, почему ты пришла ко мне?
— Ты не рад? — разочарованно вздохнула Жади.
— Рад ли я? Я счастлив, — он сел рядом с ней и любовно провел рукой по ее густым черным локонам. — Жади, ты помнишь наш разговор в Белене?
— Разве я могу его забыть?
— Все, что я сказал тебе тогда, чистая правда. Каждое из этих слов я готов повторять тебе снова и снова.
— Зейн, — Жади прикрыла веки и прижала его теплую ладонь к своей щеке, — я верю. Верю.
— Любишь ли ты меня так же, как я тебя?..
— Не сомневайся, — ее карие глаза смотрели нежно, с поволокой. — Прости, я наговорила тебе глупостей.
— Не извиняйся, Жади, — Зейн бережно целовал ее руку. — Ты была напугана.
— Потом я тосковала по тебе. Я ужасно жалела, что мы не можем быть вместе. Это так странно, Зейн, — она улыбнулась и придвинулась ближе к нему, лаская пальцами его волосы, лицо, губы, — в моей жизни однажды уже была любовь, очень сильная любовь. Любовь, способная, как мне казалось, преодолеть время, пространство и любые трудности. Такая любовь не должна была пройти, но она прошла. Я не думала, что когда-нибудь испытаю это еще раз, но теперь все немного иначе.
— Как — иначе? — с улыбкой спросил Зейн.
— Не знаю, — тихо рассмеялась Жади. — Это было похоже на то, как солнце появляется из-за горизонта и заставляет меркнуть луну. Не сразу, постепенно, луч за лучом. А потом кроме тебя не стало никого.
— Жади…
Не в силах больше сдерживаться, он впился в ее губы страстным и одновременно нежным поцелуем. Все это было похоже на сон: пылкие соприкосновения губ, учащенное биение сердец, стучавших совсем близко друг от друга, обжигающее смешение дыханий, смелые и властные касания рук, разгоравшийся внутри огонь. Это было слишком прекрасно, чтобы в это можно было поверить.
— Зейн… — выдохнула Жади, слегка отстранившись. — Три месяца. Три месяца, и я буду разведена.
— Я понял, что ты хочешь сказать мне этим, — улыбнулся Зейн, обвивая руками ее тонкий гибкий стан. — Помнишь, я говорил тебе, что когда-то мечтал о пышной восточной свадьбе?
— Конечно, я помню.
— Сейчас я побуду западным человеком и сделаю это так, как принято здесь. Жади, ты выйдешь за меня?
— Зейн! — Жади просияла от счастья и ответила ему долгим, чувственным поцелуем.
***
— Вы уже покупали какие-нибудь вещи для моего братика или сестренки? — бойко поинтересовалась Хадижа у Рании, с которой проводила время в доме отца.
— Нет, Хадижа, еще рано, — улыбнулась девочке Рания. — Но скоро начнем покупать.
— Только я сама буду выбирать одежду! Я выберу самую красивую!
— Хорошо, Хадижа, мы возьмем тебя с собой в магазин.
— А я и не знала, что у папы родится еще один ребенок, — вздохнула Хадижа. — Я столько всего пропустила, пока жила в деревне.