Саид в бешенстве занес руку для удара, но ладонь застыла в воздухе, так и не коснувшись лица Жади. Глаза Саида застилали слезы ярости, и образ жены размылся, стал нечетким, как сквозь мокрое от дождя стекло.
— Замолчи, неверная! — еле прошептал он, бессильно опускаясь на диван. — Я не хочу тебя видеть.
— Дай мне развод, — в который раз повторила Жади.
— Уходи, — Саид откинулся на спинку дивана, закрыв лицо руками. — Иди на свою половину, ты не выйдешь оттуда неделю! Уходи…
***
Жади забралась с ногами на кровать, обхватила колени руками, а из ее глаз градом покатились слезы отчаяния. Должен быть выход, должен! Рания, несмотря на запрет мужа, постучалась к ней и тихонько вошла в спальню, не зная толком, что ей сказать и сделать.
— Жади! Что-то случилось? Я могу помочь?..
— Рания! — Жади подскочила с постели, взяла ее за руки и усадила рядом с тобой. — Да, я лишь хочу, чтобы ты выслушала меня и постаралась понять.
— Я вся внимание, — растерянно произнесла Рания.
— Я не люблю Саида, — сквозь сдавленные рыдания говорила старшая жена, — никогда не любила. С юности мое сердце принадлежит совсем другому человеку.
— Аллах! Жади!.. — глаза молодой марокканки широко распахнулись, точно она услышала какую-то шокирующую вещь, чем, по большому счету, признание Жади для нее и являлось.
— Я с рождения жила в Бразилии, до смерти моей матери. Мне почти исполнилось восемнадцать, когда я была вынуждена покинуть Рио и отправиться в Фес, к дяде Али. Там меня просватали за Саида, но я уже была влюблена, Рания! Влюблена в бразильца. Я так и не смогла вырвать его из сердца, а недавно мы встретились вновь, и наша любовь вспыхнула с новой силой. Но Саид, он… Он не может смириться с этим и чинит нам препятствия — не дает мне развода, отбирает телефон и запрещает выходить одной на улицу. Вот зачем я просила у тебя разрешения позвонить, вот почему обманула, сказав, что мне нужно к врачу!
— Жади… — Рания в замешательстве хлопала ресницами. — Я не знаю, что сказать, это так неожиданно. Но что я могу сделать?
— Я хочу, чтобы Саид полюбил тебя, — с горячностью продолжала Жади, — хочу, чтобы ты стала первой женой, чтобы он отпустил меня, дал мне наконец свободу, без которой я задыхаюсь.
— Хорошо, я… Я постараюсь сделать все, что в моих силах, — внутренне девушка обрадовалась, что Жади не стремится соперничать с ней за сердце Саида, но как быть с самим Саидом, который попросту одержим первой женой?
— Спасибо! — прошептала Жади, крепко обняв ее. — Спасибо, я знала, что могу на тебя положиться!
***
Остаток дня Саид буквально промучился. Он вернулся на работу, но мысли его были очень далеко от дел. Перед глазами так и стояло обозленное лицо Жади, ее горделивый взгляд и дерзкий тон терзали душу. О, как много бы он отдал, чтобы она хотя бы раз — по-настоящему, а не притворно — посмотрела бы на него такими глазами, какими смотрела на того, другого — никчемного и ненавистного ему. Почему жизнь так несправедлива? Кто играет людскими сердцами, разбивает их на половинки и сталкивает между собой в хаотичном порядке — без логики, без здравого смысла? Почему кто-то готов отдать за любовь все и даже больше, но не получает взамен ничего, а кто-то, не ударив пальцем о палец, имеет самое драгоценное сокровище на свете? Почему, почему?..
Саид достал из кармана сотовый телефон и начал набирать номер, по которому последнее время чаще всего можно было услышать автоответчик. На этот раз ему повезло — владелица телефона все-таки ответила на звонок.
— Маиза? — проговорил Саид в трубку. — Мы можем встретиться? Завтра часов в девять в ресторане на нашем обычном месте. Хорошо, я буду ждать. До встречи, целую.
========== Часть 11 ==========
— Маиза, ты поступила неправильно, — выговаривала вечером Далва сеньоре Феррас. — Не нужно было пускать эту женщину к Лукасу. Я не рассказала сеньору Леонидасу об этом безобразном происшествии только потому, что не захотела его беспокоить лишний раз.
— Далва, тебе не кажется, что я сама в состоянии решить, что мне следует и чего не следует делать? — не без раздражения ответила Маиза, поправляя макияж перед зеркальцем. — Лучше скажи мне, куда делась Мел. Время близится к полуночи, а ее до сих пор нет дома. Тебе что-нибудь известно?
— Она не докладывалась.
— И ты так спокойно об этом говоришь? — возмущенно посмотрела Маиза на служанку. — Ей-богу, у меня ощущение, что в доме все сговорились за моей спиной, лишь бы свести Мел с этим охранником, будто вы не понимаете, к чему это приведет! Где она сейчас? С ним?
Словно в ответ на ее тираду, на пороге гостиной появилась Мел. Вся встрепанная, в помятой одежде, с нетвердой походкой и замутненным взглядом — все указывало на то, что девушка перебрала с алкоголем. Она на секунду остановилась как вкопанная, глядя на мать, и тут же ринулась наверх.
— Стой сейчас же! — строго окрикнула ее Маиза, и Мел нехотя спустилась обратно. — Ты что, пьяна?
— Да, я пьяна, — слегка заплетающимся языком, но вполне уверенно проговорила она. — А что, нельзя? Хорошие девочки не пьют?
— Боже, да от нее разит перегаром! — в ужасе воскликнула Маиза, подойдя к дочери ближе. — Как от какого-то кабацкого пьяницы! Вот, Далва, полюбуйся! Не иначе как идет из бара обожаемой будущей свекрови!
— Матерь Божья! — схватилась за голову Далва. — Мел, детка, что же это с тобой?
— Я напилась. На-пи-лась, — вызывающим тоном сказала Мел, вскинув голову. — И знаете, что? Это было здорово, наконец-то я могла забыть обо всех вас, оно того стоило!
— Да как ты смеешь приходить домой в таком виде? — Маиза свирепела на глазах. — Посмотри на себя, явилась как из подворотни!
— Мел, что все это значит? — на крики в гостиную вышел Леонидас и окинул внучку взглядом, полным недоумения и возмущения. — Что произошло, почему ты в таком состоянии?
— Я вам скажу, что случилось, сеньор Леонидас, — вмешалась его невестка. — Вы закрывали глаза на связь Мел с уличным парнем, делали вид, что все хорошо, что нет поводов для беспокойства, и вот, пожалуйста! Что дальше? Он научит Мел принимать наркотики?
— Да что ты знаешь?! — истерично выкрикнула Мел. — Кто дал тебе право судить Шанди? У тебя хватает совести обвинять его неизвестно в чем, когда это из-за тебя он меня бросил?
— Что?.. — Маиза удивленно округлила глаза.
— Да, радуйся, мама, радуйся! Я понятия не имею, чего ты ему наговорила, но он меня бросил, мы не вместе, все кончено! — продолжала надрываться девушка. — Ты добилась своего, довольна?
— Что ж, это очень хорошая новость.
— Мел, детка, сядь, я сейчас принесу тебе чаю, — хлопотала возле воспитанницы Далва.
— Не надо мне чаю! Пропадите вы все пропадом!
— Теперь я скажу свое слово! — грозный голос Леонидаса сотряс гостиную. — И ты выслушаешь меня, Мел, очень внимательно! Твой отец лежит сейчас наверху и слышит всю ту безобразную ругань, которую ты устроила! Тебе не стыдно перед ним? Не стыдно перед матерью, дедом? Мел, на тебе сейчас лежит вся ответственность за будущее семьи — именно ты, а не Лукас, должна будешь возглавить компанию, это тебе предстоит стать главной, стать опорой. Твой отец болен и не сможет вести все дела сам, так стань же ему помощницей, а не обузой! Если ты продолжишь напиваться, то очень скоро превратишься в маргиналку, я тоже не вечен, и с кем тогда останется Лукас? Ты об этом подумала? Подумала или нет?!
От строгой отповеди деда Мел стушевалась и притихла на минуту. Она вся съежилась от обиды, но вдруг на ее лице обозначилась нервическая улыбка, постепенно переходящая в болезненный, неудержимый смех.
— А пусть за ним ухаживает его марокканская любовница, — девушка дрожала мелкой дрожью. — Что? Что, мама, почему ты так смотришь? Это будет справедливо, у папы своя жизнь, у меня своя. Никто никому ничего не должен. Он счастлив, я счастлива, он со своей любовью, я со своей — с бутылкой. Это же замечательно!
— Мел, ты переходишь все границы! — Маиза еле удержалась от того, чтобы влепить дочери пощечину.