— Иветти! — всхлипнула Эдна.
— Ну все, все! — Иветти лучезарно улыбнулась и взяла ее за руки. — Давай забудем о бедах хотя бы на полчаса. Сейчас мы будем резать праздничный торт для всех. Улыбнись же, Эдна, улыбнись хоть раз ради меня!
Несчастная женщина, казалось, немного повеселела.
В гостиную на специальной тележке выкатили огромный торт. Влюбленные вновь оказались в центре всеобщего внимания, и дом буквально потонул в радостных возгласах и пожеланиях любви и счастья.
========== Часть 66 ==========
Стремительно темнело. Был вечер обычного буднего дня, деревня отдыхала и готовилась ко сну, чтобы утром снова начать трудиться. Жади возвращалась домой, зябко кутаясь в кофту нежно-персикового цвета. Ее волосы были убраны в пышный пучок на затылке, а ремни от сандалий слегка натирали ноги. Вдруг на подходе к дому Жади вздрогнула и остановилась. В неярком свете фонаря она увидела незнакомца, который стоял спиной к дороге, облокотившись на ограду, и смотрел на светящееся окно кухни.
Жади охватило странное, щемящее, тревожное чувство. Самое странное чувство, которое ей когда-либо приходилось испытывать в жизни. Она не понимала, откуда оно взялось — ей казалось, что сейчас этот по-простому одетый незнакомец с большим рюкзаком за спиной обернется, и она увидит… Лукаса. Но не того Лукаса, который двадцать лет жил вдали от нее, у которого были жена и дочь, а еще тяжелый груз ответственности перед всеми и вся, только не перед Жади. Не того Лукаса, который не захотел взять на себя смелость отстоять любимую женщину и ее право воспитывать собственного ребенка. Не того Лукаса, который сдался и бежал с поля боя, даже не начав борьбу.
О нет, тот Лукас больше не интересовал Жади, она поставила крест на любви к нему. Но в ее сознании по-прежнему жил влюбленный юноша, к которому она тайком сбегала в развалины от дяди. Тот, с кем они клялись друг другу в вечной любви, искренне веря в святость и нерушимость своих клятв. Сердце марокканки больно сжалось. Медленной поступью она двинулась к калитке. Незнакомец услышал ее шаги и повернулся к ней лицом.
Жади будто поразило молнией. На нее с беззаботной, приветливой улыбкой смотрел он. Лукас. Именно такой, каким она увидела его впервые двадцать лет назад. Смотрел, совсем ее не узнавая.
— Аллах! — прошептала Жади, схватившись рукой за ограду, чтобы не упасть.
— Привет! Ты теперь живешь здесь? — как ни в чем не бывало спросил молодой Лукас. — А где донна Флор, она уехала?
— Аллах! — голос Жади едва не сорвался. — Ты не можешь быть здесь!
— Почему ты так смотришь? — парень смутился ее перепуганного вида. — Ты боишься меня?
— Меня искушает дьявол! Сам дьявол принял твой облик, чтобы нигде не давать мне покоя! Я больше не поверю тебе, слышишь?! Я никогда тебе не поверю!
Парень рассмеялся в ответ на ее слова. Впрочем, в этом смехе отнюдь не было слышно веселья, только горькая ирония, почти переходящая в отчаяние.
— Ты говоришь странные вещи, — сказал он. — А я думал, что хоть здесь люди не будут от меня шарахаться.
Жади сделала несколько шагов вперед на ватных ногах и протянула к нему дрожащую руку. И резко отдернула, как только почувствовала, что пальцы словно ударило током.
— Ты живой! Из плоти и крови! Аллах, это невозможно! — в ужасе воскликнула она.
«Лукас» нахмурился и опустил голову, чертя на песке полукруг носком кроссовка.
— Ты думаешь, что я Лукас? Я не Лукас.
— Аллах, Аллах!
Больше Жади не стала ни смотреть на него, ни слушать. Она бросилась бежать без оглядки по пустынной улице. Мысли путались, сердце бешено колотилось, в голове шумела кровь, в горле встал болезненный ком, а глаза не разбирали дороги.
Жади бежала и бежала вперед, не заметив, как от пивной отделилась темная мужская фигура и двинулась за ней. Дома́, дома́, дома́… Жади уже перестала узнавать эти участки, но продолжала свой путь, как одержимая. Белым лебедем на фоне темного леса проплыла часовня — последний рубеж перед сельским кладбищем. Женщина, судорожно бормоча вполголоса молитвы на арабском, шла быстрым шагом мимо серых могильных плит. Скоро и они поредели, уступив место вечнозеленым джунглям.
— Аллах, защити меня! — в слезах шептала Жади, с треском ломая ногами сухие ветки, которыми была усеяна земля. — Защити меня от наваждения! Если это знак беды, то не дай мне погибнуть! Аллах…
***
Флоринде из ее спальни, расположенной в дальней части дома, показалось, что она слышит на улице какой-то шум и голоса. Женщина насторожилась и вышла на крыльцо. У калитки стоял, печально повернув голову направо, молодой парень в джинсах и футболке. Флор не могла похвастаться острым зрением, поэтому ей понадобилось некоторое время, чтобы узнать гостя.
— Лео! — наконец воскликнула она с улыбкой и спустилась по ступеням. — Кого я вижу!
Парень широко улыбнулся ей в ответ.
— Донна Флор! Я подумал, что вы уже тут не живете!
— Да что ты! Куда я денусь из Рио-да-Серейя? Заходи скорее, — она поспешно распахнула калитку. — Когда я видела тебя в последний раз? Года два назад? Ну-ка дай на тебя посмотреть.
Лео покорно вытянулся в струнку, лукаво поглядывая на хозяйку дома сверху вниз.
— Как возмужал! Я тебя еле узнала. Какими судьбами, Лео?
— Я просто путешествую, — пожал он плечами. — Был в Белене и решил навестить вас.
— Все так и путешествуешь? Вот же неугомонный парень! — добродушно пожурила его Флоринда. — Заходи в дом. Хочешь чаю?
— Не откажусь! — воодушевился Лео.
…Чайник весело свистел на газовой плите, а на столе за считанные секунды оказались тарелки с выпечкой, печеньем и сладостями, припасенными для ужина.
— Знаете, а ведь я нашел своего отца. Настоящего.
— Да что ты! — обрадовалась Флоринда. — Как здорово, наконец-то твоя мечта исполнилась!
— Да, исполнилась, — уныло проговорил Лео, надкусив печенье. — Только все произошло совсем не так, как мне представлялось.
— Почему? А что случилось?
— Я считал отцом другого человека. Любил его. Надеялся, что он воссоединится с моей матерью и у меня будет такая же семья, как у всех. А он…
— Что?.. — встревожилась Флор и сняла чайник с плиты.
— Он мне не родной. С родным я только-только познакомился. Этот сеньор живет в богатом доме, а еще у него двое сыновей. Один давно погиб, а другой передвигается на коляске.
— Назаретская Дева! — с сожалением воскликнула женщина. — Наверное, он очень обрадовался твоему появлению?
— Не то слово! — усмехнулся Лео. — Он хочет оформить все документы, чтобы все было, как положено. Только я для всех чужой в том доме, и все чужие для меня.
— Еще бы! — хмыкнула Флор, разливая чай по чашкам. — Не общаться столько времени, более того, не знать о существовании друг друга! А как поживают твои мама и бабушка?
— Нормально, только переживают из-за всего. Мама то ругается, то плачет.
— И ты оставил ее в таком состоянии? — с укором заметила Флор. — Никогда я не понимала, почему ты так бежишь от своей семьи.
— Донна Флор, я не бегу.
— А как это называется?
— Мне надо было побыть одному, только и всего.
— Ах, Лео, ты не ценишь того, что имеешь. Вот посмотри на меня — я совсем одна, сестра и то на другом конце страны. Теперь хотя бы постояльцы появились — женщина с дочкой, так хоть есть, с кем словом перемолвиться. Кстати, что-то она задерживается.
— Вы говорите о красивой женщине с темными волосами? — догадался Лео.
— Ну да, а ты ее видел? — забеспокоилась Флор.
— Да, видел минут десять назад, перед тем, как зашел сюда. Она приняла меня за кого-то другого, очень испугалась и убежала.
— Что же ты сразу не сказал?!
— Я же не знал, что это ваша постоялица, — растерянно пожал плечами Лео.
— Так, — Флор деловито встала из-за стола и задвинула за собой стул, — я должна найти ее как можно быстрее. Побудь пока здесь, ладно? Ах, ведь Хадижа тебя не знает!