— Лукас?.. — в комнату вошла Маиза и обратила внимание на совершенно раздавленный вид своего супруга. — Что случилось?
— Что? — Лукас вздрогнул. — Ах, это ты, Маиза. Клон вернулся.
— Да, я поняла, — кивнула она. — Сложно было не заметить. Чем ты так огорчен? Между вами произошла какая-то сцена?
— Я его просто не выношу, — сквозь зубы процедил Лукас. — Не выношу его нахального взгляда, его высокомерного тона. Он считает, что имеет какие-то преимущества надо мной из-за своей молодости. А самое обидное, Маиза, что так и есть. Все стремятся заменить меня им!
— Не тебя, — возразила Маиза, — они хотят вернуть Диогу. Думаю, в глубине души сеньор Леонидас и Далва понимают, что это невозможно, но перспектива уж очень заманчивая. Согласись, что еще никому в мире не выпадала такая возможность.
— Но он не Диогу и не я!
— Конечно, не ты. И тем более не Диогу.
— Ты на самом деле так считаешь? — Лукас засомневался. — И тебе никогда… глядя на него, не хотелось думать иначе?
Маиза нервно сглотнула.
— Честно? — спросила она.
Лукас утвердительно кивнул.
— Поначалу у меня было такое странное чувство, словно я переместилась на машине времени и вижу тебя как бы со стороны. Вижу таким, каким ты был, но я тебя узнаю, а ты меня — нет. Но это лишь от новизны явления. Мне никогда бы не пришло в голову попробовать строить с твоим клоном то, что с тобой построить не получилось.
Лукас в ответ лишь задумчиво хмыкнул.
***
«Я победил время, — размышлял наедине с собой Альбьери, сидя у себя дома в рабочем кабинете. — Один и тот же человек в разных временных отрезках, в разных условиях жизни, с разным воспитанием… Я шагнул в своем открытии гораздо дальше, чем предполагал изначально. О, если бы только о нем узнали во всем мире! Сколько было бы разговоров, споров, сколько диссертаций было бы написано! Я мог бы в одиночку перевернуть мир! Но готов ли мир к этому?..»
Альбьери сморщился из-за внезапного и сильного приступа боли в районе желудка. Это случалось с ним уже не в первый раз, и в голову талантливого ученого начинали закрадываться нехорошие подозрения, которые он испуганно гнал от себя. Альбьери поднялся из-за стола и, схватившись рукой за живот, побрел на кухню за анальгетиком.
Эдна, словно на расстоянии почувствовав его недомогание, вышла к нему.
— Альбьери, что случилось? — с тревогой спросила она, глядя на то, как муж корчится от приступа боли.
— Ничего, Эдна, — морщась, ответил тот. — Кажется, у меня обострился гастрит.
Жена подошла к нему, с трудом сдерживая слезы, и положила свои руки поверх его.
— Альбьери! Я хочу, чтобы ты знал: я всегда с тобой.
— Что, Эдна? — Альбьери толком не расслышал ее.
— Я с тобой! — с горячностью прошептала Эдна.
Альбьери отстранился от нее и достал из кухонного шкафа аптечку.
— Леонидас подал в суд на усыновление Лео, ты знаешь? — не поднимая головы, проговорил он.
— Знаю, знаю… — пробормотала Эдна.
Она смотрела на супруга во все глаза, пытаясь уловить каждое его движение, каждый взгляд, каждый вздох, будто таким образом могла удержать его рядом с собой на этой земле. Альбьери так долго был центром ее вселенной, что Эдна не могла себе представить жизни без него. Он сейчас здесь — и скоро его не будет. Пускай муж не замечал ее должным образом, не проявлял той любви и теплоты, которую проявляют другие мужья по отношению к своим женам, ведь он гений. Гении мыслят иначе, чувствуют иначе, их миссия гораздо выше, чем предназначение обычных людей. Эдна была вполне довольна и участью тени Альбьери, но вообразить тень без тела — вот что действительно страшно.
Альбьери достал из блистера две обезболивающие таблетки — меньшая доза попросту не действовала — и залпом запил их водой из стакана.
— Вот, так-то лучше, — пробубнил он себе под нос и опустился на кухонный стул.
Эдна присела рядом.
— Эдна! — Альбьери поднял на жену полный мучения взгляд. — Что мне делать?! В научном мире полно завистников, злопыхателей, которые с радостью разорвут и затопчут того, кто посмеет выйти за границы дозволенного. Но только так человечество может достигнуть чего-то — бросая вызов нормам, переступая через запреты, понимаешь, Эдна?..
— Да, да, Альбьери, — подобострастно кивала ему жена.
— Подумай, ведь когда-то религией воспрещалось почти все! Она душила на корню саму тягу человека к познанию. Если бы не те великие умы, которые посмели усомниться в существующей картине мира, если бы не их дерзость, ты можешь представить, в каком мире мы бы сейчас жили? Без нормальной медицины, без электричества, без технологий! Человек должен выходить из пещеры, Эдна, иначе нас всех ждет гибель!
— Ты совершенно прав, Альбьери. Но мне кажется, что тебе нужно отдохнуть.
— Они не понимают, никто не понимает значения моего прорыва в науке. Все вокруг понимают клонирование слишком… — Альбьери яростно жестикулировал. — Слишком примитивно, утилитарно. Для них клон вроде игрушки, диковинки, но я готов с этим смириться — многие ученые получают заслуженное признание только через десятки, если не через сотни лет после своей смерти. Я боюсь другого. Сейчас я никто, и я боюсь остаться никем. Просто безвестный генетик из далеко не передовой страны, обучавшийся когда-то в Оксфорде, но так и не достигший никаких высот. А я достиг, Эдна, достиг!
Он замолчал и вновь скорчился от боли.
— Альбьери! — в панике воскликнула Эдна. — Может, вызвать тебе врача?
— Не надо, я сам врач, — немного отдышавшись, махнул рукой Альбьери. — Я… выпью еще полтаблетки и пойду прилягу. Это пройдет, Эдна. Обязательно пройдет…
========== Часть 72 ==========
Саид разбирал корреспонденцию из почтового ящика. Делал он это без особого интереса и воспринимал как рутинную обязанность — все важные письма, включая отчеты частных детективов о поисках его жены и дочери, ему всегда доставлял курьер лично в руки. Но на этот раз Саида ждал сюрприз.
В ворохе бесполезных бумаг и листовок он заметил практически белый, слегка помятый лист с загнутыми краями. Чутье мгновенно подсказало Саиду, что это именно то, чего он так долго ждал. Быстро развернув бумагу, он потрясенно ахнул:
— Аллах! Это писала Хадижа! Это почерк Хадижи!
Не веря своим глазам, Саид принялся читать по-детски аккуратно написанное послание от дочери:
«Папочка! Я пишу тебе тайком от мамы. У нас все хорошо, мы живем в хорошем месте с хорошими людьми. У меня появились новые друзья, они бы тебе понравились. Мама говорит, что ты очень зол на нее, и поэтому мы пока не можем увидеться, но я сильно по тебе скучаю. И по дяде Али, и по Зорайде, и по тете Назире, и по всем нашим родным. Передай им от меня привет. И еще я хочу, чтобы ты кое-что мне пообещал. Когда все мы трое снова встретимся, обещай не злиться на нас с мамой, особенно на маму. Она сказала, что ты заберешь меня у нее насовсем, так вот, я не хочу расставаться с мамой, потому что я ее люблю. И с тобой не хочу расставаться. Я мечтаю, чтобы мы жили так, как раньше, все вместе в любви и согласии. Но мама говорит, что это уже невозможно. Мне очень грустно, когда я думаю об этом, но если это действительно так, тогда я все равно хотела бы видеть вас обоих. Мне здесь рассказывали, что у многих детей родители в разводе, но они общаются и с мамой, и с папой. Очень скучаю, Хадижа».
Несколько минут Саид сидел неподвижно, словно пораженный стрелой в самое сердце. Он перечитывал письмо раз за разом, представляя, как Хадижа старательно выводила каждую буковку, каждую запятую. Где же она?
— Хадижа! Хадижа… — со слезами на глазах шептал он в исступлении.
Отойдя от первого шока, Саид немедленно связался с охранниками, чтобы выяснить, видели ли они таинственного курьера, который уже во второй раз передавал весточку от беглянок. Поняв, что охранники совершенно не в курсе происходящего, Саид со злостью стукнул кулаком по столу. И решил, что для дома нужно нанять более компетентную охрану.