Рана Горация была поверхностной. Поэтому я бросился к Алистеру, чтобы помочь остановить текущую откуда-то из-под ребра Изабеллы кровь.
— Вы спасли её, Зиль, — выдохнул Алистер. — Он собирался её убить. Пистолет был нацелен прямо в сердце.
Но меня снедало беспокойство, потому что кровь у Изабеллы продолжала течь.
Я почти не замечал пульсирующую боль в собственной руке, пока рвал на полосы рубашку, чтобы перевязать рану Изабеллы.
Гораций был связан, а Фред — без сознания. Алистер отправился за помощью, а я стал ждать в тревожной тишине, прерываемой лишь хныканьем Горация и частым, прерывистым дыханием Изабеллы.
Не дай ей умереть.
Я молился, не отдавая себе в этом отчёт.
И продолжал молиться, даже когда пару часов спустя Алистер привёл меня в гостевую спальню в его квартире.
Новости были обнадёживающими.
— Врач сказал, что она справится, но ей нужен сон и спокойная обстановка. Пуля не задела жизненно важные органы, так что опасность миновала.
Я прочёл в глазах Алистера сочувствие, когда он продолжил:
— Зиль, почему бы вам не отдохнуть? Иначе завтра вы будете недееспособны.
У меня не было сил сопротивляться, и я подчинился — и мгновенно провалился в прерывистый сон с тревожащими видениями Изабеллы, Горация, Фреда и безликого Майкла Фромли.
Каким же облегчением было проснуться утром, выпить чашечку кофе и начать собираться в участок, где Горацию Вуду официально будут предъявлены обвинения в трёх убийствах и одном покушении на убийство.
Фред ещё не пришёл в сознание. Сейчас он находился в больнице под охраной офицеров полиции. Ему будет предъявлено обвинение в соучастии в убийстве, как только ему позволит здоровье.
Наверно, мы должны были почувствовать удовлетворение. Правосудие свершилось.
Изабелла поправится, Фред получит по заслугам за свои преступления, а Гораций окажется за решёткой на пожизненный срок — если, конечно, не на электрическом стуле, как сказал мне Джо по телефону. Это будет тем, что он заслужил. Справедливость.
А я подумал о Саре Уингейт, о Стелле Гибсон и даже о Майкле Фромли и почувствовал внутри лишь пустоту. Насколько бессмысленной будет такая справедливость!
Мы усердно работали, чтобы поймать нужного человека. А теперь будем работать ещё усерднее, чтобы привлечь его к ответственности и удостовериться, что он ответит за все преступления, которые совершил. Это было лучшим из того, что мы могли сделать.
Но это не могло вернуть тех, кого мы потеряли.
Возможно, именно поэтому новости, которые мы услышали поздним утром, ничего не изменили.
Как раз перед тем, как покинуть квартиру, нам сообщили, что Гораций Вуд не сможет получить от суда заслуженное наказание.
Это произошло по вине ночного охранника, который забыл снять с заключённого подтяжки.
Гораций был мёртв.
Повесился ночью в собственной камере.
Глава 31
Я, возможно, в последний раз, вышел из лифта на восьмом этаже здания «Дакоты» и направился к двери с табличкой 8А.
Я хотел увидеть напоследок Алистера, но подумал, что Изабелла, возможно, уже достаточно поправилась для короткого визита.
Алистер упомянул в телефонном разговоре, что она довольно быстро выздоравливает после огнестрельного ранения.
На мой стук дверь открыла высокая строгая женщина с затянутыми в узел чёрными волосами.
— Кто вы? — смерила она меня неодобрительным взглядом. Скорей всего, это была сиделка, помогающая Изабелле.
Я выдал свою самую располагающую улыбку.
— Детектив Саймон Зиль. Миссис Синклер дома?
Женщина дёрнула головой.
— Миссис Синклер никого не принимает. Полиция уже взяла у неё показания. Причём, несколько раз, несмотря на её состояние.
Сиделка грозно на меня посмотрела.
Я заговорил снова, и на этот раз добавил в голос властных ноток.
— Сообщите ей моё имя, пожалуйста. Я здесь не по служебному делу.
Женщина бросила на меня ещё один взгляд, но позволила войти. Она на минуту исчезла, а потом появилась и жестом показала мне следовать в гостиную, где ожидала Изабелла.
Увидев меня, Изабелла оживилась и тепло улыбнулась.
— Рада вас видеть, Саймон.
Она сидела на небольшом диванчике под пледом и выглядела худой и бледной. Вокруг дивана были разложены книги, журналы и газеты, а в ногах сидел её пёс. Он махнул хвостом, когда я приблизился, но не отошёл от своей хозяйки.
— И я вас.
Я сел на стул напротив неё, стараясь не поморщиться: так стычка в понедельник до сих пор давала о себе знать.