- И мы сможем? – уточнила Лера, отводя взгляд в сторону.
- Я бы не хотел, - тихо произнес Виктор. – Но мне важно, чтобы тебе было лучше.
Пока Лера решала, какой глубокий смысл кроется за его словами, и кроется ли вообще, Виктор встал и вышел из спальни.
- Завтрак готов, - прокричал он уже из кухни. – Я поел, уж извини. А псина твоя спряталась за диваном и не выходит.
Лера потянулась за одеждой. Ничего хорошего не могло у них получиться. Их жизни пересекались лишь в одной точке, которую еще до вчерашнего дня она называла дружбой. Она даже не всегда понимала, как они, настолько разные, могут дружить. Две противоположности… Так может, Виктор все это время ждал этого? Вчерашнего вечера? Действительно ждал, когда она увидит в нем мужчину? Ведь вчера Лера почувствовала что-то тогда, стоя на пороге его квартиры и глядя на идеальное тело. Ведь ночью он что-то шептал ей на ухо…нечто такое… Может, стоило прислушаться?
О чем я только думаю? Только от одного счастья избавилась, другой подхватила. Гадость…
Весь день Блэк с ней не разговаривал. Всем своим видом он выражал не прикрытую обиду в ее адрес и явную недоброжелательность в сторону Виктора. Последний пытался осмотреть швы, но псина зарычала и удалилась в другую комнату. Виктор нисколько этому не удивился, лишь рассмеялся и прокомментировал что-то о том, что его пациенты, как и Леркины, слов благодарности не знают. Она ответила, что этот вид юмора ей не понятен и после его ухода пыталась задобрить Блэка, выудив из глубин морозильника солидный кусок мяса. Но зловредный пес лишь понюхал его и улегся рядом.
Ночью опять пошел дождь. Правда без грома и молний. Лера лежала в постели, прислушиваясь к ритмичному стуку по подоконнику, и медленно засыпала. В сладкой неге она посоветовала себе поменьше думать и, наконец, вырубилась.
Тварь жрала. Она отрывала куски от тела, с шумом втягивая их в себя. От окровавленной морды валил пар, а кровь вязкими каплями тянулась к земле. Тело было еще теплым и монстр явно испытывал удовольствие, поглощая его. Он давно не ел. Он давно не чувствовал. Он желал получить добычу и получил ее. Мертвое тело, разодранное в клочья, лежало перед ним, вывернутое наизнанку, без внутренностей. Лишь ладонь, обращенная в небо, смутно белела во мраке, словно вопрошая о пощаде. Но монстр продолжал пожирать тело, наслаждаясь каждым куском, каждой каплей крови.
Позади него появилась фигура, замотанная в плащ.
- Ешь, ешь, - прошелестел тихий голос, в котором слышалось удовольствие и удовлетворение. – Убивай во славу своего хозяина. Я дам тебе еще. Больше, лучше…
Из глотки монстра вырвалось утробное рычание. Он злился, не желая подчиняться. Но продолжал жрать. А потому был послушен.
Утром, на работе, первой новостью, которую Лера узнала, было то, что появился новый изуродованный труп.
В коридоре ее встретил Поляков. Вид у него был понурый, да и сам он был слегка растрепан, хотя обычно внешний вид следователя не вызывал нареканий.
- Здравствуй, Лерочка, - поприветствовал он. – Кофе есть?
- Конечно есть, - кивнула в ответ Лера. – Заходите.
Он прошел вслед за ней, сел на табурет и похлопал по карманам в поисках сигарет.
- Курить вредно, - заметила Лера, включая чайник и снимая пальто. – И еще тут запрещено, помните?
- Конечно, - вздохнул Семен Иванович, извлекая на свет пачку. – Только после сегодняшнего я заснуть не смогу совсем. Хотя, что я говорю, даже бодрствовать страшно.
Лера подала ему чашку и спросила:
- Что, совсем так плохо?
- Очень. Я многое видел, поверь мне, но это… В этот раз он постарался даже больше, чем в прошлый.
- Куда уж больше, - пробормотала она.
С минуту они посидели в тишине. Поляков пил кофе, а ей не хотелось больше слышать о трупе и даже вспоминать о нем.
- Ладно, Лерочка, спасибо, - вздохнул Семен Иваныч. – Мне это дело отдали. Ты, говорят, Поляков, человек опытный, со стажем, а молодежь нынче нервная, так что тебе и работать. А мне что?
- Что?
- Ничего…Буду работать.
Он встал, забрал со стола свои сигареты и направился к двери.
- Передавайте привет Елене Анатольевне, - сказала она ему в спину. – Она мне недавно звонила, кстати.
- Да, в гости звала, знаю. Хорошо, передам.
И он вышел.
Вскрытие проводила опять Ульянова. Конечно, она не сказала никому ни слова, но слухи расползлись по бюро со скоростью света. Некоторые части так и не наши. Как и внутренние органы. Все было искромсано словно тряпка. Кто-то рвал тело на куски. Не просто резал или рубил, а рвал, отделяя часть от части с помощью невозможной ярости. Только невероятная ненависть могла сделать такое. Человек, способный на такое был не просто безумен. Он уже потерял в себе все человеческое.
- Ульянова не знала, как такое можно было сделать. Не могла представить, какой силой нужно обладать для этого.