Тело разорвалось болью, рождённой в глубине сознания. Анита была почти уверена, что на самом деле ничего не происходит, но её тело орало и извивалось на белом ковре, выпачканном кровью Синевриуса.
Щиты, все щиты, какие только есть…
Бесполезно.
Огонь, вода, лёд, камень, вакуум, холод, молнии напалмом.
А боль всё не прекращается…
Светлый дворец куда-то исчез. Вокруг была первозданная тьма преисподней. И боль, много-много непрекращающейся, и всё время разной боли, к которой невозможно привыкнуть.
Умереть, не существовать, не думать! Ну, конечно!
…Ричард озадаченно смотрел на нефритовую каменную статую, которая только что была Анитой. Статуя улыбнулась облегчённо и открыла глаза, в которых даже не угадывалась радужка.
– Одни и те же фокусы, старик, – она распрямила плечи. – Сложновато тыкать магией в мозг, если его больше нет, да? – каменная Анита мягко повела рукой и сковала льдом Ричарда. Было почти приятно ощущать, как он сопротивляется, как тратит свои немалые силы, чтобы противостоять ей. И, да, ему это даже почти удавалось!
Впервые за всё время, что она узнала о своих силах, Анита выкладывалась на полную и хохотала от счастья!
Маг вырвался неожиданно, с завидным проворством кувыркнулся в сторону, в руках его оказался тяжёлый меч с двуручной рукоятью. И железо, сдобренное магией, с чудовищной скоростью уже неслось на Аниту. Улыбка сошла с её лица. Этот сукин сын был куда опытнее её. Ведьма едва успела поставить перед собой стену, которая разлетелась в пыль от удара.
Она попыталась напасть: и снова все стихии, по очереди и вместе. Но Ричард будто бы и не замечал её примитивных приёмов. Она всё время защищалась, отступала, выкладываясь. Она боялась, а эта эмоция была совсем не тем, что могло бы помочь победить в этой схватке.
Анита снова поставила все щиты, какие знала, чтобы выкроить себе всего секунду. Закрыла глаза и обратилась к самому тёмному, глубокому, потаённому. К грязному ящичку за книжными полками, к вони и тлену, к крошащимся страницам и запретным словам… Некромантия – она не в отрезанных ушах и вырванных глазах, заспиртованных руках и клочках волос. Это та тень смерти, которая остаётся. За её душой уже была одна смерть. Или уже четыре? Вопрос лишь один: решиться ли использовать эту непознанную мощь?
Она открыла глаза – и они были черны.
Ричард с его сияющим мечом, в смешном песочном костюме юриста, с одутловатым, желтым лицом, этот смертельно уставший белый маг – да разве ж он мог противостоять ей?
Анита улыбнулась и раскинула каменные руки, приглашая ударить. И Ричард с яростью приглашение принял.
Меч рассыпался в его руках, и ведьма схватила его за горло. Сначала магу показалось, что маленькая чёрная ведьма стала с ним одного роста – но секунда за секундой Анита становилась всё больше и больше, рука её уже полностью охватывала не только его шею, но и лицо, как если бы он был котёнком. Лишь когда она согнулась под сводами пещеры, когда он лежал, спелёнатый в её ладони, как беспомощная игрушка, она остановилась.
– Анита, не делай этого! Я всё равно умру, а так ты только нарушишь равновесие!
Она улыбнулась – и изо всех сил сжала огромную каменную руку.
Пять. Пять смертей. Отлично.
Она снова была самой собой, Анитой Демен, и изломанное тело белого мага безобразным мешком лежало на чёрных камнях преисподней. Мрак жадно накинулся на тело, так, что его стало почти не видно за синими спорами. Мрак знал толк в самом ценном!
Анита наклонилась над своим учителем, в правой руке её появились ножницы по металлу. Нож или кинжал – это только для позеров. Она деловито откромсала по одному пальцы мага, завернула их в оторванный кусок его же сорочки и положила в потайной карман в чёрных складках юбки.
Аскольд всегда радуется приятным подаркам!
Глава 13. Невеста некроманта
Герцог Скелетто понял, что что-то изменилось.
Анита была спокойна, собрана, подтянута. Она легко улыбнулась, прошла через гостиную мимо него, открыла бар, плеснула себе виски и, будто задумавшись о чём-то, с явным удовольствием выпила.
– Милый, который час?
Аскольд достал часы на цепочке из внутреннего кармана.
– Час ночи.
– Отлично, – она налила себе. Взяла еще один бокал, плеснула виски и туда, протянула его Аскольду. – Вот мне и стукнуло восемнадцать. – Она легонько задела своим стаканом стакан герцога. – Будем? – подняла руку.
– О, – ничего умнее на язык не легло.
Виски разлился по телу, оживляя и согревая.