– Спрашивай, – пренебрежительно кинула в её сторону королева.
– Вы же белые маги?
– Да, – королева вскинула брови. – К чему это?
Мари промолчала. Ей показалось, что Амалия смотрит на неё с завистью.
– Что ж, сейчас пока можешь пообщаться с Жюли, она покажет тебе дворец, твои покои. Ричард свяжется с тобой и договорится о занятиях. Раз это была его инициатива, он сам и будет заниматься твоим обучением. – В её голосе послышалось злорадство. Королева развернулась и собралась уходить.
– Можно ещё вопрос? – вдогонку спросила Мари.
Амалия не потрудилась обернуться к ней полостью – только повернула голову в сторону девочки, так и показывая всем видом: «Да что ж тебе ещё-то надо!»
– Почему вы выбрали меня? Зачем я?
Королева на мгновение задумалась, подбирая слова:
– Когда уже так много сил, работы вложено в какой-то продукт, не стоит отказываться от него из-за крошечного брака, ведь так? Ричард выбрал тебя, и я верю его выбору.
– Но где он сам? Почему он не встречает меня? Я только и слышу «Ричард, Ричард, Ричард» – но я даже не знаю, кто он такой!
– Ты еще успеешь познакомиться с ним. Боюсь, даже, он успеет утомить тебя. – Она быстро развернулась и, словно боясь еще вопросов, покинула зал.
Церемониймейстер поспешил следом за ней.
Мари обернулась: ни лакеев, ни других слуг уже не было за спинами её и Жюли.
– Пойдём мерить платья? – обернулась к ней секретарша. Кажется, её этот диалог странным не показался.
«Платья!? Что вообще в голове у этой бабы?»
– Жюли… А всегда так?
– Ты о чём? – искренне удивилась та.
– Не бери в голову! – Мари растянула губы в вежливой улыбке. – Пойдём, если так надо.
* * *
Светловолосый лакей поправил зелёную ливрею с серебряными галунами и провёл рукой по напомаженным волосам. В комнате послышались голоса быстро приближающихся женщин.
– Oh! Mon cher! C’est charmant! Quel belle… Oh! Mon Marie!..
– Да ладно тебе! Платье с нафталином…
– Oh! Quel belle fleurs…
Жюли тащила Мари по галерее мимо множества зеркал.
– О, ma Marie, тебе так идёт белый цвет!..
Неожиданно в голове Мари зазвенел фальшивый колокольчик.
– Ах… таччилд… – она вытащила блокнот из-за пазухи, пролистнула и увидела слова, написанные грязно-синим, с разводами: «Мари, надо встретиться. Я подойду через пять минут к воротам резиденции. Приходи одна, наконец-то познакоимся. Ричард».
«Да, конечно!» – написала быстро Мари, но тетрадку сразу не закрыла.
Светловолосый лакей быстро вышел из зала.
Жюли заглянула через плечо Мари в таччилд.
– Эй! Ты что, с ума сошла?
– А что? – вздрогнула Мари.
– Из какого бы таччилда человек не писал, его почерк и аура никогда не изменяются! Только если с годами! – объяснила Жюли.
– Значит, это был не Ричард?
– Ну, конечно же нет! У Ричарда другой почерк и совершенно другой цвет, а этот или эта… Я даже определить не могу! – слизняк жуткий, судя по всему – ты только посмотри, какие подтёки. Да и цвет тошнотный… Я тебе, Мари, так скажу – самая главная прелесть таччилда в том, что он не просто передаёт информацию, а показывает душу, эмоции человека. Поэтому тёмные не очень-то любят эту штуку, у них в приоритете игрушки обывателей. Или они прикручивают технику к таччилду, только чтобы не показывать своей ауры на бумаге. Так-то.
– В таком случае, кому и зачем потребовалось выманивать меня из дворца?
– Это может быть на руку тёмным, – серьёзно ответила Жюли. – Но они сюда не приходят… обычно. Да и к тому же, многие из нас видят ауры – сложно остаться инкогнито, если ты на самом деле не белый.
– А про ауры можно поподробнее? – вот это точно что-то новенькое.
– Ну, видеть ауры не всем под силу, – ехидно заметила Жюли. – Кто-то учится этому всю жизнь, а кому-то дано от рождения. Ты – научишься. Белые видят ауры хорошо. А тёмные – когда как. Они предпочитают их не видеть.
– Чем белые отличаются от тёмных? Что за странное деление?
– Оно условное, конечно, – Жюли улыбнулась. – Разница в том… Хм, как бы объяснить… У нас разные ценности.