Сегодня они с Жюли потратили почти весь остаток дня на то, чтобы Мари научилась нескольким простейшим приёмам светлой магии. Они выплетали тончайшие нити силы, закручивали их в заклинания, направляли усилия – и пустой чайник наполнялся ароматным чаем, свет разливался по комнате и платья парили в воздухе. Сначала Мари приняла свою сопровождающую за местную сумасшедшую, однако Жюли показала ей куда больше, чем она рассчитывала узнать в первый же день.
День был тяжелым, но приятным. Сегодня она, кажется, перетрясла всю свою память, чтобы вызвать все светлые воспоминания, эмоции, которые ей только приходилось переживать.
Мари развалилась звездой на кровати и смотрела в темноту.
Она так и не познакомилась с Ричардом.
Она так и не поняла, чего же хотела от неё Амалия, зачем вообще встретила её.
Глаза наливались свинцом. Даже в полудрёме, с закрытыми глазами Мари ощущала, как неведомая, колоссальная, непознанная ею сила ворочается внутри неё. Так и не открывая глаз она сплела по наитию длинную нить силы, завернула её спиралью, продела одну петлю под другую… А дальше произошло что-то необъяснимое: простой узор недоучки начал сам складываться в причудливый, объёмный, безупречно симметричный узор. Испугавшись, Мари открыла глаза и отпустила чары. Сила растворила в эфире.
«Завтра я спрошу об этом… Да, пожалуй». – Она повернулась на бок и провалилась в сон.
Глава 4. Грань
– Прости, Дюва, у меня ничего не вышло… – Бомптириус стоял перед тёмной княжной в её приемном кабинете и невозмутимо чистил отточенной спичкой зубы.
– Что? – тёмная княжна вскочила со своего места и схватила за зеленую ливрею Бомптириуса. – Ты что несешь?
– Не вышло, и уже не выйдет. Ты сказала, что нужно избавиться от наследницы, пока еще она не была здесь. Всё, уже поздно. – Он говорил это легко, буднично и будто бы с облегчением. – Если бы не шпионы, я никогда бы не узнал, что Амалия решила выдернуть её раньше. Я и так наскоро…
Дюва влепила ему пощечину. Зубочистка вылетела из его рта.
– Тряпка! Она еще ничего не умеет, и ничего тебе не сделает. Избавься от неё любым способом! Возьми любое оружие, любой яд, но только избавься!
– Ты же хотела, чтобы это было так, будто это сделали белые?
Серьги-удавы топорщились в разные стороны, их глазки-изумрудинки вылезали из орбит. Дюва с ненавистью оттолкнула белого.
– У тебя еще есть время, – шипела она. – Еще пара недель, месяц – у тебя еще будет шанс. И если ты упустишь его, путь на Лысую Гору тебе будет заказан.
Бомптириус побледнел:
– Я избавлюсь от неё, чего бы мне это ни стоило.
* * *
На следующий вечер Мари сидела в гостиной с отцом и Элизабет. К ним снова пришёл на огонёк и Ричард Риддл. Было тепло и сонно, чай остывал в кружках, лежали сыр и ветчина, половина нарезанного домашнего торта.
Лиз сидела, приобняв Мари, рядом. Было видно, что и она почти дремлет. Сонно, ленно, сытно и тепло… Папа и его друг о чём-то не очень оживлённо беседовали, будто пытаясь продлить эту посиделку. Спустя пару минут Элизабет особенно сладко зевнула и сказала, что пойдёт спать. Дэниел, словно его что-то толкнуло, поднялся за ней наверх.
В комнате остались только Мари и Риддл.
– Привет, наследница. – Улыбнулся папин друг.
Весь сон будто тут же испарился. Мари недоверчиво разглядывала вроде бы прекрасно знакомого ей человека.
– Извини, что раньше не открылся тебе… Сказать по правде, Амалия немного поломала мои планы. Но, надеюсь, это не сильно выбило тебя из колеи?
– Ричард? Ричард Риддл?..
Он только улыбнулся.
– Зачем тогда был этот спектакль? Зачем меня было знакомить с этой странной…
– Жюли?
– Нет, Жюли вполне адекватна, – рассмеялась Мари. – Королева… Она странная.
– Она просто больна. Не только обычные люди бывают душевно больны, но и маги. И это страшно. – Он покачал головой. – Она слабая…
– Я ещё не видела кого-то действительно сильного, – возразила Мари. – Даже странно, насколько мало пользуются магией. Как будто это ненужно! Ведь столько можно было бы…