– О, Амалия найдёт, не переживай! – тёмно-белый оперся на влажную стену. – Если выплывет, что ты жива, меня убьёт Дюва. Тебе нельзя показываться ни у белых, ни у обывателей, ни у тёмных… А к отщепенцам и даже я не пойду… Надо было убить тебя, пока ещё был шанс, – он снова схватился за голову.
Это было так странно: он словно бы и правда переживал за неё, хотя вслух жалел, что не убил. Мари стало жаль его. И появилась одна мысль. На самом деле, она давно уже вынашивала её, но идея эта была слишком безумна, чтобы так просто претворить её в жизнь.
Она вспомнила, как по чистой случайности стала Ричардом. Тогда её разрывали эмоции. О, сейчас эмоций тоже было с избытком! Жгучая ненависть к Амалии, страх, непонимание, растерянность – вряд ли хоть что-то из этого можно было применить для белого волшебства! Тело, казалось, только и радо было отозваться на любую её магическую команду.
– Бомпти, – почти нежно обратилась она к тёмному, – у меня есть один секрет.
Бомптириус поднял на неё глаза… и увидел сам себя: белые волосы, собранные в грязный хвост, испачканная белая рубашка с кружевными манжетами и расстёгнутая зеленая ливрея с мокрыми пятнами.
– О, Мрак… – у него подкосились ноги, и он попятился от своего отражения.
– Я – метаморф, и я попытаюсь сделать так, чтобы меня не нашли белые. – Даже голос был не её, и Мари изо всех сил пыталась сделать вид, что её саму это нисколько не удивляет. Она мысленно выдохнула, расслабилась и снова стала собой. В этот раз одежда и драгоценности, которых не пожалели для бала, вернулись на место.
– Да тебе сам чёрт не страшен, – пробормотал Бомптириус.
– Тогда, может, я просто вернусь обратно, и дело с концом?
– Вот же глупая баба! – он схватил её за руку – и Мари показалось, будто её протащило через игольное ушко, вывернуло на изнанку и вернуло обратно. На секунду она будто оказалась в звенящем тишиной вакууме, а потом снова ощутила мир вокруг себя.
Она едва не упала, когда это кончилось, и только Бомптириус удержал её от падения:
– Смотри внимательно, и больше не спрашивай, можно ли тебе вернуться, – он повернул её голову, и Мари поняла, что стоит за их коттеджем №19 по Уэйт-стрит, а по углам улицы ошиваются несколько странных людей, в знакомых голубых мантиях.
– Наверное, это Ричард просто прислал охранять… – проблеяла она.
– Это личная гвардия королевы. И с чего бы Ричарду начинать тебя охранять именно сегодня? – процедил он, снова схватил за плечи, и её снова протащило через вакуум. Мари запоздало сообразила, что это телепортация. Второй раз, казалось, было проще – её тело быстрее неё самой понимало, как правильно применить любую магию, стоило просто перестать сопротивляться.
На этот раз они стояли в тени кустов, рядом с резиденцией королевы. Бал в честь наследницы еще был в разгаре. Бомптириус тяжело дышал, лоб покрылся испариной. Видимо, телепортация давалась ему очень непросто.
– Эй, Роммо! – оклик был совсем рядом, и Мари вздрогнула всем телом. Бомптириус зажал ей рот ладонью.
– Да, Синес?
– Девчонку не видел?
– Нет еще.
– Планы меняются: ничего не говорить, оглушить и под замок. Её величество будет сама решать всё завтра.
– Есть. А… Синес, что она натворила?
– Она шпионка, – уверенно ответил белый.
Мари задышала глубоко, слёзы полились прямо на ладонь Бомптириуса, который всё еще зажимал её рот.
«Достаточно!! Хватит!! Всё!» – в ужасе думала она.
Мари почти не удивилась, когда Бомптириус коротко кивнул и снова телепортировался, всё в тот же туннель. Он отпустил её, и ноги девочки подкосились.
– Где мы? – безразлично спросила Мари. Она рассеянно оглядывала чудесное платье, которое расстелилось облаком вокруг. Жаль, что юбку она уже безнадёжно испоганила водой и грязью. Сегодня этого добра с избытком…
– На Лысой Горе.
– Лысой Горе? – непонимающе переспросила она.
– Это столица тёмных. Неужели тебе не говорили? – поразился он.
– Так, только вскользь упоминали, – Мари поморщилась.
– Что, теперь ты больше не рвешься обратно?
Мари отвернулась. Господи, как же больно! Как же ей быть! Ведь есть папа, сестра, есть Лиз… Они же с ума сойдут!
Она попыталась найти по карманам телефон, и вспомнила, что забыла его в спальне, в резиденции. Надо же, а в начале вечера ей это вовсе не казалось везением! Что ж, так даже лучше – нет соблазна немедленно позвонить домой или Ричарду.