Аскольд рядом с ней был неотразим: только облик истинного английского денди начала девятнадцатого века мог вполне подчеркнуть его статус. Слегка завитые каштановые волосы, высокий воротник, пышный шейный платок, приталенный фрак, пара изящных колец на пальцах удивительно тонко подчёркивали его природную красоту.
Наконец, Анита и Аскольд приблизились к имениннику, абсолютно лысому мужчине с простоватыми чертами лица и крупными губами. Взгляд его был цепким, холодным и надменным. Герцог Скелетто-старший был не очень высок, упитан, и выглядел в глазах Мари лет на шестьдесят от силы.
– Здравствуйте, дядюшка! С юбилеем вас! – произнёс Аскольд и тепло оскалился родственничку. – Подарок чуть позже.
– О! Дорогой племянничек! – по-змеиному улыбнулся герцог Скелетто. – Не познакомишь меня с твоей спутницей? – осведомился он светским тоном, бросив безразличный взгляд на Мари.
– Ах, да! Анита, знакомься, герцог Сэммюэл Скелетто, книгоиздатель, владелец кладбища, обладатель более пятидесяти наград за заслуги перед тёмномагическим миром. Дядюшка, это Анита… э-э…
– Демен, – подсказала Мари и сделала реверанс, который несомненно оценила бы Жюли, если бы могла его видеть.
– Анита Демен, – как ни в чём не бывало, продолжил Аскольд. – Она здесь проездом, но задерживается по своим делам.
– Очень приятно! – проворковала Мари, протягивая руку для поцелуя. Сэммюэл вздрогнул и только словно сейчас осознал, что перед ним стоит улыбающаяся красавица и протягивает ему свои пальчики.
– Оч-чень… – запнулся он, целуя руку в чёрной перчатке.
Мари уходила под руку с Аскольдом уже в глубину зала, где пары строились, готовые по знаку дирижёра закружиться в звуках вальса, и до сих пор чувствовала на себе липкий, раздевающий взгляд дядюшки Аскольда.
Грянула музыка, Аскольд подхватил Мари и увлёк в водоворот танца. Маги и ведьмы кружились словно в адской пляске, дамы задевали платья друг друга, свет свечей отражался в глазах их кавалеров, искажая взгляды и надевая на лица жуткие гримасы. Танец был словно выражением всеобщей ненависти друг к другу, конкуренции, вызывал ощущение дикой волчьей стаи… Чем дольше продолжались эти будто бесконечные круговые движения, тем явственней начинала видеть Мари ауры находящихся здесь знатных лысегорцев. Кто-то был сильнее, кто-то значительно слабее, чья-то аура горела красным, чья-то разливалась синим, и лишь две были черны, чернее самой Лысой Горы – Аскольда и Сэммюэла Скелетто…
Мари внезапно показалось, что только что мимо неё пронеслась дама в огромном платье восемнадцатого века, а следом за ней некий господин – в костюме раннего средневековья. Те, кто только что был одет под стать ей и Аскольду, казались стаей диких птиц, попавших в разные банки с краской.
– Аскольд! – Мари судорожно вцепилась в плечо герцога. – Что происходит?
– Тебе плохо? – Озабоченно поинтересовался он, тут же высматривая способ выйти из круговерти танца.
– Я не знаю! Почему все… Все в разном! Вот! Смотри!! Она одета как королева Елизавета! А вот он – у него что, на ногах гольфы?
– Шоссы, – мягко поправил Аскольд.
– Гольфы, гульфик и… о, чёрт… Меня сейчас… У меня всё мелькает перед глазами…
Словно между делом, Аскольд вывел их из танца прямо к одному из свободных диванчиков.
– Я не понимаю… – прошептала Мари, оглядывая зал. Только Аскольд, Сэммюэл и ещё десяток магов не походили на голограммы. – Они одеты…
– Каждый как считает нужным.
– Ну… это…
– Точнее, как принято в семье. Главы кланов – обычно очень сильные маги, и они нередко навязывают всем своим отпрыскам следовать традициям.
– Мне кажется или…
Аскольд проследил за взглядом девушки:
– О, Маришка Гнильвецких… Да, на ней действительно платье шестнадцатого века. Именно тогда клан Гнильвецких-Гнилович был в зените. Выходцы из Литвы.
Мари, начиная понимать, медленно кивнула.
– Ну а он? – указывая на полноватого пожилого господина в грязно-зелёном сюртуке, чёрном парике и туфлях с золотыми пряжками, выделывающего странные па.
– Забавный, туповатый, злобный тип. Это наш мэр. Почесалкин Аристарх Платонович. Его отец любил такую одежду у себя на родине даже тогда, когда она уже вышла из моды.
Мари взяла у проходящего мимо мертвяка бокал с шампанским, сделала торопливый глоток.
– Но почему у меня в голове такая чехарда?
– Ты наблюдаешь сейчас за редким здесь явлением проявления уважения к другим кланам. Каждый видит то, что хочет видеть. Одежда каждого из них зачарована, как и моя, и твоя. Всем приятно видеть свои юбки, шоссы и парики, прости Мрак.