Вильгельм еще раз окинул взором лежащую на столе карту, и энергично одернув на себе мундир. Уверенный доклад Людендорфа и большое количество грога значительно улучшили настроение кайзера.
- Спасибо господин фельдмаршал. Теперь я намного лучше представляю положение наших дел, чем просто читая фронтовые сводки, переданные мне Генштабом. У меня тоже есть для вас хорошее известие. Наш гений профессор Тотенкопф известил меня, что работа над новым дирижаблем способным перелетать на длинные расстояния с большой нагрузкой, полностью завершена. Согласно заверениям профессора мы в самое ближайшее время сможем нанести удар по столице Америки. Если это случиться, то мы получим очень сильный козырь в переговорах с Антантой о заключении мира.
- Несомненно, налет на Вашингтон, заставит союзников быть посговорчивее с нами в плане заключения мира – поддакнул кайзеру Людендорф действительно обрадованный известием.
- Кроме этого – продолжил кайзер - налет на Америку вызовет новый подъем веры в благополучный исход войны в душах нашего народа. Я уже отдал приказ Фриче о подготовке нескольких статей посвященных новому чудо-оружию германской нации. Все детали предстоящей операции, конечно, будут тщательно скрыты, но вот обещание скорой наглядной демонстрации его на страницах наших газет будет сильным ходом.
Представляете Эрих, мы громогласно заранее объявляем, что в такой-то день и час Америку постигнет заслуженная кара за ее помощь Антанте в войне с нами. Все это передается по радио открытым текстом всем странам и вот в назначенное время это свершается. Американцы будут в шоке от случившегося и осознания своей полной беспомощности перед нашей силой.
Затем мы делаем еще одно предупреждение и вот новый удар в назначенный час. После этого налета они уже будут склонны верить, во что угодно, даже если в своем новом заявлении, мы скажем о том, что можем высадить целый полк наших солдат на их континент. Каково, а!? – возбужденно спросил Вильгельм своего собеседника, радостно потирая руки.
- Вы прирожденный стратег государь. Такого еще не было в мировой истории ни до вас, не будет и после.
- Я знаю это, но вся моя энергия и умение направлено на служение моему народу и рейху – пафосно произнес Вильгельм, чьи глаза азартно блестели в нетерпеливом ожидании скорых событий.
За окном резиденции кайзера уже во всей своей красе стояла осень, а вершители Второго Рейха явно переживали вторую весну. Полные энергии и задора, два человека энергично строили новые стратегические планы, категорически не желая смиряться с мыслью о возможном своем поражении в войне.
Не менее активные события разворачивалась на противоположном конце света, в Америке. Сентябрь 1918 года был особенно жарок для севера Мексики, где сошедшее на нет движение неистового мексиканского революционера Панчо Вильи, обретало второе дыхание.
Изгнанный из столицы страны войсками президента Каррансы на север страны, лишенный своей многочисленной армии крестьян пеонов, генерал Вилья находился в восточных горах Сьерра-Мадре. Пережив в тайных горных пещерах развернутую на него охоту американским генералом Першингом в отместку за набег на земли Штатов, он неоднократно пытался вернуться в большую политику но, увы. Лучшие времена крестьянского вождя безвозвратно канули в Лету.
Пережив ужасное потрясение гражданской войны 1910-17 годов, Мексика медленно, но уверенно приходила в себя от той кровавой бойни, что происходила на её территории все эти годы. Сотни тысяч людей погибли во взаимоистреблении под названием мексиканская революция. Когда север и юг страны были во власти восставших бедняков, а в самом Мехико генералы свергали друг друга чуть ли не каждый год, жестоко расправляясь со своим предшественником.
Сумевший удержаться в Мехико генерал Карранса провозгласил себя президентом, чью власть признали все соседи и в первую очередь США. Умело, лавируя между буржуазией, рабочими и крестьянами, Карранса умело ослабил армии своих главных противников Сапаты и Вильи, сведя на нет, все их прежние успехи. Отрезанные друг от друга столицей, два народных генерала медленно, но неуклонно теряли свою былую популярность в народе, что сразу сказалось на притоке новобранцев в их армии.
Франциско Вилья еще держался за счет славы борца с гринго вторгшихся на север Мексики, преследуя человека рискнувшего напасть на американские города штата Нью-Мексико. Под командованием у крестьянского генерала еще оставалось свыше двухсот преданных ему людей и около двух тысяч мексиканцев, были готовы присоединиться к нему в случаи нового похода вождя на столицу.
Оказавшись среди мексиканских «революционеров» Камо, был страшно удивлен той низкой дисциплиной солдат, которых можно было называть не регулярной армией, а отрядом разбойников, какими они по своей сути в данный момент и являлись. Для завоевания авторитета среди этих отъявленных головорезов, Камо пришлось продемонстрировать не только свое умение метко стрелять из пистолета и винтовки, но так же способность драться, метать ножи и кое-что ещё. Например, умение спокойно есть острый красный перец, которым мексиканцы специально угостили заезжего «гринго». Кавказец, не моргнув глазом, без всякой гримасы отвращения на лице, с честью выдержал это острое испытание, чем полностью завоевал сердца своих новых товарищей по борьбе и оружию.
Явившись к крестьянскому вождю с рекомендательным письмом от Гринберга, тайно снабжавшего в свое время армию Вильи оружием, Камо смог вдохнуть новые силы в погасшую душу мексиканского революционера. Все дело заключалось в том, что прибывший «гринго» предлагал Вильи исполнить его же планы шестнадцатого года, когда он напал на американский городок штата Нью-Мексико, под предлогом возвращения некогда отторгнутых от Мексики земель.
Конечно, Вилья не сразу поверил пламенным речам прибывшего из-за океана незнакомца даже с письмо от Гринберга, однако две тысячи долларов, половина из которых была в благородном металлическом эквиваленте, быстро растопили лед недоверия в душе мексиканского бунтаря. И чем больше он общался с Камо, тем сильнее становилась его уверенность в возможности реализации его сокровенных планов.
Кроме роли обычного денежного мешка, желающего за свои деньги, кое-что получить от повстанцев, Камо оказался ещё и прекрасным организатором, которого так не хватало Вильи последние годы. Едва добившись от него понимания и согласие на начало вооруженной борьбы, кавказец незамедлительно приступил к вооружению солдат новейшими автоматическими винтовками системы Мондрагона.
Данный швейцарский изобретатель совершил прорыв в оружейном деле и перед самой войной предложил миру скорострельные винтовки. Казалось, что военные ведомства должны были немедленно встать в очередь за изобретение Мондрагона но, увы, предложенную винтовку постигла печальная участь пулемета «Максим», который в свое время умные военные эксперты безжалостно забраковали, сказав, что он «слишком быстро стреляет».
Единственной страной, что проявило интерес к открытию швейцарца, была как не странно Мексика, чей диктатор Порфирио Диас заказал большую партию этого скорострельного оружия, перед самым своим свержением повстанцами. Казалось, у оружия Мондрагона появился отличный шанс показать себя на практике, однако неожиданно в историю вмешался человеческого фактора в лице самих мексиканцев. Солдаты и повстанцы, в руки которых попали полученные из-за океана винтовки, крайне плохо заботились о своевременной чистке своего оружия, от чего швейцарские винтовки не вынесли испытание сыростью юга и песком северных пустынь Мексики.
Полученный отрицательный результат, а так же из-за непрерывной чехарды со сменой правительства, окончательно закрыло дорогу винтовкам Мондрагона на мексиканский рынок. Зависший остаток заказанных ранее правительством Порфирио Диаса партии винтовок, были незаметно перекуплены немецкими агентами в Веракрусе, имевших тайные планы подтолкнуть мексиканцев к войне с США. Они были завезены на секретные склады, но вот воспользоваться ими из-за громкого скандала связанного с публикацией британцами секретной переписки немецкого посла с генералом Коррансой, не удалось.