Увидав после вояжа по российской глубинке оснастку Выйского завода, Мэрдок тридцать раз выкрикнул любимое «сэведжес» (дикари) и засел за перечень потребного. Свой составили Черепановы, Аносов, Кулибин, оттого полная «сказка» с описью снастей, чуть не на пуд золота ценой, легла мне на стол. Я взгрустнул и принялся писать Демидову, растолковывая, что без новейших токарных станков, а также вальцов, резцов, тисков, напарей, долот прямых да желобчатых, пуда варовых верёвок, молотков разных специальных, и прочего, и прочего Европу никак в паровом деле не перегнать.
Пока возводился цех да ожидались снасти заграничные и местные, Пётр Иванович Кулибин свою лепту внёс. В отличие от хамоватого шотландца, застенчив он был и шепнул о замысле на ухо Аносову, тот — мне. И уж только после вынесли они это на общую думу, переводя Мэрдоку на английский язык.
— Мельничное колесо в Спровстоне упирается не просто в лунку, а в желоба, на которые шарики всыпаны, — робко начал Кулибин. — Стало быть, тяжёлый шип жернова о камень или железо не трётся. Он катается подобно тому, как в старину на переволоках корабли тащили — не по земле, а катили на брёвнах. В пароходах валы шестерён крутились в обыкновенных отверстиях, часть работы растрачивая. А отверстия уширились, расточились, стало быть, точность посадки механизма ушла.
— Иес! — сказал шотландец, услышав перевод. — Подушка под ось у нас называется «берин», а катающиеся кругляши — «ролл». Я знаю, о чём говорит мистер Кулибин. Только для двигающихся экипажей даже в Англии «берины» не использовали.
— Подушка под шип, — прокомментировал иностранный опыт Аносов. — Слова «берин» и «ролл» не приживутся у нас. Выходит — подшипник. Господа Черепановы, пришла пора! Получайте самое лучшее железо и дерзайте. Токарный станок в вашем ведении.
— Извольте опробовать два способа. Ежели ось стоит стоймя, этот узел полный вес её принимает, как у мельничного жернова в Спровстоне. В пароходе есть валы, подобные тележным осям, плашмя лежачие, — Кулибин извлёк заранее заготовленные наброски. — Этот, как вы назвали, Павел Петрович, подшипник — половину веса держит, он давит не по оси вращения, но поперёк её.
Русские долго запрягают да быстро едут. Лобачевский бесконечно обсчитывал криволинейные плоскости деталей и снастей, Кулибин продолжил удивлять нежданными озарениями, достойными кипучей фантазии его батюшки, Мэрдок сверял придуманное русскими «дикарями» с изобретениями англичан, а отец и сын Черепановы воплощали в металл и здравое, и вздорное, поминая недобрым словом барские чудачества и дополняя их прожекты тысячей своих улучшений.
Я, в какой-то мере сведущий в технике XXI века, ничего подсоветовать не мог, ибо всё, что знал об устройстве железнодорожного локомотива, сводилось к тому, что он длинный, чёрный, со множеством красных колёс, а из трубы валит дым. Черепановы, два первых паровых трактора построившие, уже разбирались в сей технике несравнимо лучше меня, что уж говорить о заносчивом шотландце.
Только Аносов немного в стороне остался. Он понял, что корифеев в механике и без него собралось довольно, оттого вернулся к любимому делу — железным сплавам, ибо грош цена изобретательской выдумке, ежели нет прочного материала, дабы опробовать её в металле. Английское слово «стилл» постепенно превратилось в русское «сталь», а усилиями горного инженера сие понятие наполнилось твёрдым и матово блестящим содержанием.
Неприметно и неизвестно для Запада, ибо Мэрдок никого не уведомил о месте своего нахождения в России, росла на Урале новая столица металлургического и парового дела.
Я вернулся в Москву к лету 1828 года и застал её бурлящей. Демидов сколотил Партию прогресса, опиравшуюся на купечество-промышленников-банкиров, мелкого служивого дворянства и разночинцев. Ему оппонировала Монархическая партия, её сложили вернувшиеся из ссылки и каторги дворяне, отправленные туда Пестелем и Строгановым. Свободу мы им вырвали, как я обещал Демидову под гитару в Нижнем Тагиле, только использовали они её против освободителей, заявив: прогнали фюрера, и на том спасибо, сами валите прочь.
Романовы с регентом изображали, что парят над партийными разногласиями подобно орлу над горным хребтом. Но последнему половому в трактире ясно было, на чьей стороне их симпатии — монархистов, жаждавших реставрации абсолютизма, или демидовцев, ратовавших дать право голоса на думских и губернских выборах всем подданным, включая магометан и иудеев; о женщинах, понятное дело, даже вопрос не вставал.