С женщинами не воюем. Я уклонился, пропуская фурию мимо, и вторично выстрелил в забор, угощая щебнем наиболее буйных.
Не помогло. Сельская воительница снова подняла лопату и бросилась в атаку, словно раскулаченный сельский житель на комиссара из продразвёрстки. Она попыталась срубить мне голову точно топором, пришлось присесть, пострадал лишь мой котелок, сбитый на траву. Я просто врезал ей в лоб рукояткой разряженного пистолета. Женщина упала навзничь с кровью на лице, выпустив сельхозоружие из рук.
Доморощенные луддиты заколебались при виде пассажира, без раздумий жмущего на курок и не пощадившего даже женский пол. На их беду, я заметил парочку, пытающуюся обойти вагон сзади. Пока они не скрылись за прицепным вагоном, я наклонился и хладнокровно дважды выстрелил им в ноги. Молодой парень свалился наземь, схватившись за разбитое вдребезги колено, мужчина постарше дал дёру, думаю, хромым он останется до конца дней.
Снова возникло движение в основной группе. Я вытащил револьвер.
— Не нужно думать, что у меня осталась последняя пуля. В этом русском оружии их сразу шесть. Быстро выбирайте тех из вас, кому жизнь не дорога. Быстро, я сказал!
Минут через пять машинист и ушибленный рулевой откатили ломами бревно. Локомобиль тронулся, наконец, а я стоял у открытой двери вагона, наставив стволы на деревенских. Несколько булыжников ударило в корму заднего вагона, на этом приключение завершилось.
Оно сильно добавило тревоги Паскевичу. Не знаю, что более его взволновало — опасность езды по мирной, в общем-то, местности, или моя готовность пускать пистолеты в ход и проливать кровь по пустячному поводу.
Я устроился на прежнем месте и принялся чистить да перезаряжать оружие.
— А что прикажете делать, Иван Фёдорович? Нам в Портсмут надо, сына вашего выручать. Не можем себе позволить полежать недельку-другую в лечебнице, побитые камнями да с переломанными рёбрами. Англичанин, выходящий на русского с камнем в руке или за пазухой, должен быть приготовлен к увечьям. Либо вы другое предложите?
— Так или иначе, а только нельзя нам ввязываться во всякие истории, подобные этой. Не хватало в полицию попасть.
— С чего вам расстраиваться? Вы никого не убили, не покалечили, а я уж сам со своими делами разберусь.
Через некоторое время и поостыв, Паскевич поинтересовался, откуда взялось столь необычное умение стрелять из пистолета — любому бретёру на зависть.
— Помните, про турецкого бея рассказывал и его сына, коему давал европейское воспитание? Вот с ним и стреляли каждый день. Навострился, никуда не денешься. А бить с двадцати шагов крестьян, у коих палки да лопаты — не велико искусство. Чести никакой, простая необходимость, — спустив курок двуствольного пистолета, я вспомнил о вещах достаточно давних. — Похожий случай был, когда мы с Александром Строгановым из Варшавы в Москву катили. Там лихие люди… да какие лихие — такие же крестьяне, как час назад, остановить нас пробовали. Их много было, лес вокруг тёмный. Стрелять сразу в лоб пришлось.
Он примолк. Как военачальник Паскевич — от Бога. Но сам, похоже, не боец.
Глава 19
В Портсмуте мы прождали дней десять. Парусные корабли слишком зависят от ветра, поэтому их прибытие из дальнего похода непредсказуемо. Князь опасался, что к нам в гостиницу нагрянут бобби, как принято здесь называть полицейских по имени сэра Роберта (Бобби) Пи́ла, продвинувшего в Парламенте полицейскую конституцию — Metropolitan Police Act. Согласно тому Акту, главной заботой бобиков считается охрана покоя королевы Виктории. Выходит, дорожный инцидент её не обеспокоил. Если верить газетам, все шишки от стрельбы достались компании «Паровые дилижансы Уолтера Хэнкока», вынужденной закрыть линию Питерсфилд-Портсмут и оставить её на откуп извозчикам на конных экипажах, кои, по мнению многих репортёров, и подзуживали селян взяться за булыжники.
С небольшим запозданием фрегат прибыл в Портсмут-Харбор, Фёдора Паскевича на его борту не оказалось. Мы пробились к капитану, который без особого желания сообщил о переданном перед отплытием конверте с приказом зайти на обратном пути в Плимут, где и вручил мидшипмена заботам ожидавшего там офицера Королевского флота. Разумеется, никаких его следов мы с князем найти не смогли, хоть и выехали в тот порт, не теряя ни минуты.
Мой спутник, похоже, совсем утратил способность рассуждать здраво. Мне пришлось решать за двоих.
— И так, Иван Фёдорович, есть две новости — хорошая и плохая. Ваш сын вернулся из рейса живой и невредимый. В этом мы убедились, точно как договорено было с Кунардом. А противник сделал следующий ход, о чём ему придётся пожалеть.