Заснуть? Звать кого-то? Тут она не выдержала, заплакала и позвала… Конечно же, маму…
— Мама…, — и, уже не пугаясь замогильного звука своего голоса, повторила, — Мама…, — и больше ничего она произнести не могла, всё-таки очень страшно в этой могиле звучал её голос. Теперь же даже говорить ей не хотелось, она просто лежала без слёз и стонов, подрагивала от холода, ужаса и ожидания, что кусачая тварь вернётся и снова вопьётся ей в кожу. Больше ей, кажется, тут ждать было нечего.
Поэтому от того, что произошло в следующую секунду, она вздрогнула.
— Кто здесь? — раздалось в темноте.
Да! Да! Да! Кто-то её спрашивал! Спрашивал при этом голосом чистым, не приглушённым спёртым воздухом могилы, не сдавленным от ужаса. Она даже дышать перестала от волнения.
«Мне это не послышалось, не послышалось», — убеждала девочка сама себя, собираясь что-то ответить. Но что? Что? Как назло, ничего ей не шло в голову, а ещё она всё-таки побаивалась, что эти слова ей почудились, что ответь она на этот вопрос, то ничего не произойдёт и больше ничего она не услышит. И тут снова прозвучали слова, всё тот же вопрос сказан был чистым голосом и тоном, которым говорят добрые люди, обязательно добрые люди.
— Здесь кто-то есть?
— Я… Я здесь, — почти закричала девочка, всё ещё боясь, что ей больше не ответят.
И опять звуки её голоса были ужасны, а звуки отвечающего чисты и красивы.
— Я…? — пауза. — А есть ли у вас название? Имя? Вы имеете имя?
Девочку не удивил такой вопрос, ей сейчас вообще было не до удивления. И попытка выяснить название не показалась ей странной, она поспешила сообщить имя, она почему-то думала, что это важно:
— Я Света, Светлана Фомина.
— Света, Светлана Фомина, — как бы раздумывая, произнёс некто всё тем же чистым голосом. А после опять спросил: — Вы находитесь ниже уровня горизонта, над вами грунт, вы там внизу от кого-то прячетесь?
— Нет, нет, — спешила ответить девочка, — я тут не прячусь… Я не знаю, как тут оказалась. Я не прячусь… Нет…
Она говорила быстро, едва не сбиваясь на рыдания. Светлана очень боялась, что обладатель красивого голоса вдруг перестанет с ней говорить.
— Вы хотите оттуда выбраться? Или мне это кажется?
— Нет, не кажется, не кажется… Я очень хочу отсюда выбраться, — Фомина уже почти кричала, и загробный звук голоса уже не пугал её. — Я очень хочу! Не могли бы вы мне помочь… Или… Или позвать кого-нибудь на помощь?
— Не уверен, что смогу вам помочь…, — эти слова для Светланы прозвучали страшно… — И уж точно, для вас будет только хуже, если кто-то из местных обитателей прознает о вашем существовании.
— Что? — Светлана Фомина готова была снова сорваться в истерику. — Вы не можете мне помочь и не хотите никого позвать мне на помощь?
— Нет, вы не правы, я хочу вам помочь, но чем? Здесь, в месте, где я нахожусь и рядом с которым находитесь вы, лучше никому о вас не сообщать, там, под грунтом, вы находитесь в безопасности.
— Я не нахожусь здесь в безопасности, не нахожусь, не нахожусь, — едва не кричала девочка. — Я хочу выбраться отсюда.
— Выбраться… Выбраться…, — повторил голос как-то задумчиво, — не думаю, что для вас это будет лучше, но я не буду брать на себя смелость и давать советы…, — некто чуть помолчал, ещё раз напугав Светлану тишиной, и продолжил: — Мне отсюда не очень хорошо слышно, но поначалу мне показалось, что справа от вас есть полость, она заметно больше той полости, в которой находитесь вы.