— Ну чего ты названиваешь, видишь, не беру — значит, занят!
Говорил дерзко, даже грубо.
«Грязь говорящая!». Виталию Леонидовичу пришлось успокаивать себя, брать в руки. Он пару секунд выжидал, потом сделал вдох, выдохнул и заговорил спокойно, едва ли не заискивающе:
— Мартынов, ты не загребай, я ж не для удовольствия звоню.
— Короче, что надо? — продолжает борзеть Мартыха, и ещё тон такой выбрал, как будто снисходит до Роэмана.
И тому было трудно сдерживаться, но он продолжал спокойно:
— Я всё по тому же делу…
— Слушай, Роэман, — Мартынов не дал ему договорить, — найми себе шофёра, я тебя возить не нанимался.
— А раньше и не нанимаясь возил, — напомнил ему Виталий Леонидович. — Было время.
— Что было, то быльём поросло. Теперь я сам по себе, — чётко произнёс бывший помощник. — Я тебе и так помог червя найти, это тебе как бонус, больше я тебе ничего не должен.
— Не должен, значит? — как-то и не особо настаивая переспросил Роэ.
— Нет! — твёрдо произнёс Мартынов.
— Ну, нет так нет. Но на сей раз тебе шофёрить не придётся. А вот помочь Бледной…
— Бледной? Роэман, не надо мне вкручивать… Это тебе нужно. Это тебя она просила, ты для неё стараешься — вот и старайся, шустри, я-то тут при чём?
— Я просто думал… доверить ритуал тебе. Если ты решишь вопрос с червём, Бледная о тебе узнает, — произнёс Виталий Леонидович.
Мартынов не ответил ему сразу. Он думал.
— Ты предлагаешь мне исполнить поручение Бледной госпожи? Решить вопрос с червём? — в голосе Мартынова послышалась явная заинтересованность. Первый раз за весь разговор он не быковал. Но, кажется, не верил Виталию Леонидовичу.
— Да, червя нашёл я, ты исполнил повеление, — продолжал Роэман, — все в выигрыше.
— Всё равно я сейчас встретиться не смогу, я занят, — произнёс Мартынов уже совсем другим тоном.
— А сейчас и не нужно встречаться. Встретимся утром, часов в шесть. Подъедем на место, к её дому, и там до рассвета всё решим.
— Заберу тебя на углу Невского и Садовой. Там, где обычно, — сказал Мартышка, заканчивая разговор.
— Буду ждать, — произнёс Роэман.
«Ублюдок». Роэман отключил и спрятал телефон в карман. Выпил водки и запил её хорошим глотком кофе. Теперь ему стало получше. Он даже уже не злился на Мартынова, но продолжал думать о нём.
И сколько тут стоять? Солнце печёт, в куртке жарко.
— Лю…, - Света уже почти не скрывала раздражения. — Лю-ю…
Нет, ей так никто и не ответил, никто не ответил. Пропал. Почему Любопытный не отзывается? Неужели у него кончился ресурс? Или ему сейчас нечего ей сказать? Хорошо, если ресурс. Но Светлане казалось, что он не отвечает ей потому, что чувствует свою вину. А девочка как раз не хотела, чтобы он себя винил. Если он ответит, то она с ним заговорит и не будет укорять его ни в чём, лишь бы он откликнулся. И пусть ей было очень жалко её удобного и вместительного рюкзака со всеми нужными вещами, что были в нём, и пусть ей было жалко её прекрасную и такую полезную палку, она не скажет ему ни одного укоризненного слова.
— Лю, ну где вы? Вы тут?
И снова тишина. Вернее, где-то, совсем недалеко, за грудой битого камня, заливисто залаяла собака, в ответ ей гортанно проорала птица, и крупный чёрный попугай бесшумно пролетел и сел на высохшее дерево в ста метрах от девочки, он явно смотрел на неё. Света всё ещё была напряжена, и не мудрено — тут было опасно.
Она осмотрелась. Ей отсюда было видно большое и почти чёрное здание Ленсовета. Верхнюю его часть, что возвышалась над развалинами. Улица Типанова уходила вдаль, на восток. К страшному месту, которое она теперь знала как Танцы.
А к чёрному попугаю на ветку сел сородич, теперь они вдвоём таращились на девочку, изредка подёргивая хвостами-жгутами. Надо было отсюда выбираться. Света, конечно, боялась Аглаю, но почему-то ей казалось, что этой чокнутой уже нет поблизости. Уж больно выразительно та трясла рукой, которой хваталась за жабью палку. Оказалось, что жабий «жир» даже для Аглаи был очень неприятен. Нужно было уходить отсюда, тем более что вдалеке, на юге, у развалин одного из домов появился муходед с большим горбом. Светлана вздохнула и, чуть-чуть помахав тесаком для храбрости, пошла к краю поляны.