Сэйди считала иначе.
— Я выжил, — продолжил он. — Хотя он не собирался допустить это, не в этот раз.
— Мы остановим его, — многозначительно добавила Сэйди. — Он больше никому не причинит вреда.
Да уж, они остановят ублюдка, как только его найдут.
****
Шлюха-оборотень снова была с вампиром. Шла рядом с ним, его руки обнимали женщину за плечи.
Она была рядом с паразитом, разве что только не мурлыкала для него.
Ей не стоило этого делать.
Он зарычал и опустил бинокль.
Бинокль — изобретение людей, единственное, что было под рукой. Он не мог рисковать — если подойти слишком близко, женщина могла что-то учуять или братец-урод уловит его своим гиперчувствительным нюхом.
Нужно было оторвать Кайлу нос еще много лет назад. И вообще, следовало убить его еще много лет назад.
Он, конечно, пытался и даже почти преуспевал несчетное количество раз.
Везучий ублюдок. Но удача не будет длиться вечно. Он был в этом уверен.
Но она была одной из тех, кто спас его брата в этот раз. Сэйди Джеймс. Жесткая агентша. Сексуальная стерва.
В скором будущем уже мертвая.
Вампир прижался в поцелуе к виску женщины.
Бинокль, казалось, рассыпался в его руках. Кровь вперемешку с металлом и стеклом закапала с пальцев.
Кровь.
Сэйди поделилась своей кровью с вампиром. Причем щедро: не только кровью, но и телом. Она не была достойным противником. По крайней мере, не как оборотень с боевыми навыками к схваткам.
Она была ничтожеством. Шлюхой, которая быстро раздвинула ноги перед нежитью.
Сэйди заплатит за это. Заплатит за осквернение своего вида.
Пришло время прекратить охоту.
И время Сэйди Джеймс подошло к концу.
****
Он не потеряет её.
Лиам притянул Сэйди ближе, а его руки крепко обвились вокруг её тела. Приближаясь к её квартире, они ускорили шаг.
Опустошение на лице оборотня, когда он спросил его о Су…
Нет, не так бы хотел Лиам закончить отношения с Сэйди. Он не собирался сдаваться. Дьявол, вампир не хотел жить без нее так, как это было до сих пор.
Как только за ними закрылась дверь, его рот оказался на ее губах. От желания и жажды крови тело бросало в дрожь. Его член был каменно-твердым, полностью напряженный, готовый погрузиться в её тугое лоно.
Губы и язык Сэйди отвечали ему с тем же лихорадочным возбуждением. Он чувствовал этот вкус жажды на её языке. Лихорадочное неистовство.
Твою мать, да.
Она впилась когтями в его рубашку, исполосовав ткань, чтобы прикасаться к обнаженной плоти. Пальцы Сэйди прошлись по мышцам, прикосновения горячих ладоней вызывали искры возбуждения по всему его телу.
Из её горла вырывалось мурлыканье, и его член дернулся в напряженном ожидании.
Её пальцы спустились к пряжке ремня.
Лиам отодвинул свой рот от её губ.
— Нет!
Её глаза широко открылись. Такие золотистые. А её губы такие красные и влажные и…
Лиам поднял Сэйди на руки и, сделав пять шагов, распростер её на обеденном столе.
Как, мать твою, прекрасна. Он жаждал испивать из нее всю ночь.
Её губы изогнулись в медленной улыбке, и она сбросила туфли.
«Я бы умер за нее». Осознание этого поразило его в момент, когда Лиам смотрел на прекрасную улыбку Сэйди. Ложь. Убийство. Смерть. Все, что она пожелала бы. Он уже пропал. И так отчаянно нуждался в ней. Её вкус. Лиам должен её попробовать. Слишком давно это было.
Он ухватил пояс её шорт. Потянул мягкий хлопок вниз, зацепив при этом кружево, скрывающее её тайны.
Сэйди отбросила в сторону футболку и растегнула лифчик, открыв молящие о поцелуях груди.
Лиам поймал сосок ртом. Пососал и лизнул, почувствовав сладкий вкус её плоти. Запах возбуждения Сэйди окружил его, наполнив воздух. Густой. Соблазнительный.
Её руки прошлись по его спине. Поглаживая и притягивая ближе.
Лиам оторвался от одной груди, только затем чтобы уделить все свое внимание другому розовому соску. Сэйди была потрясающей на вкус.
И Лиам собирался попробовать больше.
Много больше.
Он облизал губы и приподнялся.
— Раздвинь ноги.
Стол из темной вишни по ней создавал разительный контраст с кожей Сэйди, заставляя её сиять.
Невероятно…
Её ноги раздвинулись, приоткрыв припухлые розовые складки возбужденной плоти. Розового и влажного совершенства.
Лиам обхватил её ртом. Туго сжал сладкую вершинку плоти и потянул.
Его губы и язык дразнили снова и снова сосредоточие её желания, пока шелковистая плоть не открылась для него.