Джессика неожиданно остро захотела принять душ. А лучше ванну. Горячую, наполненную почти до краёв. Да, это было бы просто замечательно, потому что она… чувствовала запах Элизабет. Ну, вообще-то, скорее это какие-то духи, но подобного аромата девушка никогда не осязала. Нечто приятное и неприятное одновременно. Приторно-сладкий, ненавязчиво-настойчивый. Что бы это ни было, она хотела избавиться от любого напоминания о предыдущем вечере, поэтому душ — первоочередная цель.
Однако перед этим нужно кое-что сделать. Обязательно. Джессика внутренне сопротивлялась необходимости, но понимала, что избежать этого нельзя.
Она должна поговорить с Марком. Хотя бы чуть-чуть. Это поможет выяснить его настрой и, соответственно, спланировать дальнейшие действия. Вплоть до безвременного отъезда обратно домой.
Она встала с дивана, чувствуя небольшую ломоту в теле. Потянувшись, девушка прошла к двери и открыла её. Прилагая немало усилий для каждого шага, Джессика проследовала к комнате Сандерса. Встав у порога, она некоторое время смотрела на него, что-то стремительно печатающего на компьютере, а потом, собравшись, зашла в помещение.
— С добрым утром, — сказала она самым обычным тоном, даже подивившись, сколь естественно это вышло.
— Скорее, с добрым днём, — ответил Марк, кивнув на часы в углу монитора.
С некоторым удивлением девушка обнаружила, что уже половина первого.
— Да, точно, — сказала она, приблизившись к нему. — Что ты делаешь?
— Так, пришло вдохновение для очередной статьи.
— У тебя же отпуск.
— Верно. Но это для рубрики, которую я веду — «Пока не поздно». Пишется исключительно под настроение.
— Интригующе, — заинтересованно сказала она. — А о чём ведётся речь?
— О проблемах экологии, нравственности, культуры — короче, обо всём том, о чём сейчас самое время подумать.
— «Пока не поздно», — закончила с улыбкой Джессика.
— Точно.
— И что сегодня в меню?
— Проблема современного общества в целом. Особенно хочу остановиться на идолах, причём не только молодёжи. А также ненавязчиво (по-другому нельзя) указать, что действительно достойно внимания людей.
— Например?
— Природа, которая дала нам всё бесплатно, а мы её за это насилуем всеми возможными и невозможными с точки зрения здравого смысла способами. Не правда ли — на редкость точная характеристика для «гомо сапиенс»?
— Пожалуй, — улыбнулась она. — Ладно, пойду, сполоснусь.
— Давай, — кивнул Марк. — Ты чем-нибудь перекусишь?
— Пожалуй, ограничусь кофе. Со сливками.
— Будет ждать здесь.
— Хорошо.
Девушка направилась в ванную.
Марк не смотрел ей вслед, но мысли его сконцентрировались исключительно на сестре. Ещё неизвестно, кто больше боялся этой первой встречи после вчерашнего (лучше бы речь шла о попойке, если честно). Сандерс с самого утра не находил себе места. Он так не волновался с тех пор, как впервые пошёл устраиваться на работу, а может вообще никогда. В груди неприятная тяжесть, ноги так и норовят подкоситься, дыхание учащённо, пульс тоже бешенный. Чёрт, такое чувство, будто это он был «застукан» в неловкой («Скромное определение!») ситуации, а не его сестра.
Щёлкая клавишами, Марк нетерпеливо и в то же время неохотно ожидал «виновницу».
Джессика же нежилась в горячей ванне. Она неспешно, почти лениво намыливала своё тело, чувствуя странное увлечение именно медленным процессом избавления от «запаха Элизабет».
Что случилось — то случилось. Честно говоря, девушка до сих пор не могла понять, каким образом ЭТО вообще произошло. Но ОНО было. И, более того, было приятно (мягко говоря) — сей факт неоспорим даже сейчас, и она признавала его. Ну и что? Единичный случай. Хотя… разве не так всегда и начинаются различные сторонние увлечения? Разок, другой, третий… И после каждого даёшь себе клятвенное обещание — больше ни за что. Однако на следующий день…
А как же Марк? Вообще-то, с ним должно быть просто — судя по всему, он и сам не очень горит желанием говорить на эту тему, поэтому можно смело считать, что происшедшее станет их маленьким секретом. Уж кто-кто, а Марк сохранит это в тайне, вне всяких сомнений.
На принятие ванны у Джессики ушло около получаса. Выбравшись, наконец, из подстывшей воды, девушка облачилась в халатик и, вытирая волосы полотенцем, вернулась к брату. Тот, казалось, вообще не менял позы, всё так же сидя перед компьютером. Зато текста на экране добавилось изрядно.
— Вот теперь я снова чувствую себя человеком, — сказала она.
— Твой кофе, — указал на дымящуюся на столе чашку Сандерс.
— Наверное, уже не особо горячий.
— Я примерно предполагал, когда ты выйдешь, и поэтому сделал его всего пять минут назад.
— Спасибо, — она присела на стол рядом с ним, подвинув чашку и продолжая вытирать волосы. Он лишь мельком бросил на неё взгляд («Как всегда»). На самом деле Марк успел убедиться, что шея Джессики цела и невредима, но ничем не выдал неподдельной радости по поводу осознания данного факта.
Сейчас вполне могло наступить неловкое молчание, но девушка не очень хотела этого, поэтому произнесла:
— А почему ты вообще пишешь о таких вещах?
— Что? — вопросительно взглянул на неё он.
— Твои статьи. Мне кажется, это как-то чрезмерно для ничем не примечательной газеты, — кинув полотенце на кровать, уточнила она. — Без обид.
— Обижаться тут не на что. Но, справедливости ради, газета в этом городе самая популярная.
— Спорить не буду, — улыбнулась она. — Однако ты ведь понял, что я имею в виду?
— Да.
— Так в чём же причина?
— Я мог бы изложить всё досконально, но, боюсь, это покажется тебе неинтересным.
— Ну, почему же? — девушка отбросила упавшую на лоб прядь волос. — И потом — у меня полно времени.
— Это верно, — согласился он, постучал по столу пальцами, как будто что-то печатал на невидимой клавиатуре, после чего произнёс: — Видишь ли, я ненавижу серость. Я презираю будни. Пойми меня правильно — я вовсе не против размеренной жизни. Однако если человек с головой погружается в неё, становясь невольным пленником рутины — это скверно. Данная проблема гораздо важнее, чем кажется — если кроме банальностей больше ничто не имеет значения, то грош цена такой личности. Особенно если это женщина. Разумеется, невозможно игнорировать камни, которые бросает в тебя жизнь, но ведь это не значит, что нужно отказываться от человечности, ведь люди, которые собираются в так называемую «серую массу» — они как механизмы. Ежедневное выполнение одних и тех же заданий согласно одной и той же программе. И так до старости, когда программа «работа» сменится на «отдых», а потом и на «смерть». Оглянешься в конце — и не увидишь ничего существенного в своей жизни. Обыденность разрушает личность, я бы даже так сказал. Пример из жизни: у нашей газеты очень хороший редактор — Рейчел. Красивая женщина, общительная, умная, но… Она предсказуема, как очередная голливудская поделка. С ней невозможно поговорить о чём-нибудь отвлечённом, мечтательном, или, скажем, фантастическом. Я как-то попробовал, и она одарила меня таким удивлённым взглядом, что я предпочёл вернуть разговор в избитую колею. А ведь она вполне могла бы быть более романтичной, более ЖЕНСТВЕННОЙ. К сожалению, видимо, не судьба.
— Всё это, конечно, очень интересно, Марк, — сказала Джессика. — Но ты, кажется, ушёл от темы.
— Пожалуй. В общем, суть в том, что своими статьями я надеюсь пробудить погрязших в рутине людей. Хотя бы ненадолго.
— Звучит в целом неплохо, — резюмировала она. — Вот только беспокоясь о других, ты забываешь о себе.
— В смысле? — вскинул брови он.
— Ты ведь живёшь один. У тебя нет девушки — я уже не говорю о семье. Разве ЭТО правильно? — сделав ударение на предпоследнем слове, спросила Джессика.
— Щекотливая тема, — неуверенно ответил он. — Не думаю, что она имеет отношение к моей работе — скорее уж, к личности.
— Может, и так. Но разве ты доволен своей жизнью?
— Скорее да, чем нет.
— Как-то это грустно, Марк, — сказала Джессика, слезая со стола.