Потапенко Игнатий
Во тьме времен (История, случившаяся в 2912 году)
К Л У Б Л Ю Б И Т Е Л Е Й Ф А Н Т А С Т И К И
Вряд ли кто из читателей "ТМ" поверит, что автор рассказа с невероятным сюжетом "Во тьме времен" Игнатий Потапенко (1856-1929) в прошлом веке был гораздо знаменитей самого Чехова! Пьесы Потапенко шли в сотнях театров - и русских, и зарубежных. Многотомные собрания сочинений появлялись едва ли не ежегодно. Публику привлекала и романтическая биография тогдашнего властителя дум. Сын блестящего уланского корнета, в одночасье ставшего священником, он, по настоянию отца, закончил семинарию, но духовной карьерою тяготился.
И однажды навсегда покинул родные херсонские края, уехав в Петербург. Здесь окончил консерваторию по классу пения, здесь же опубликовал свои первые литературные опыты (за которые, кстати, как и Чехов, получил Пушкинскую премию).
Оба писателя соперничали не только на поприще изящной словесности, но и в любви, будучи увлечены начинающей актрисою Лидией Мизиновой - той самой "златокудрой", "перламутровой" Ликой, что в разные годы сводила с ума Левитана, Врубеля, Станиславского, Рахманинова, Качалова... В чеховской пьесе "Чайка" Лика выведена в образе Нины Заречной. В конце концов, Лика отдала свое сердце уже женатому Потапенко, а Чехов женился на другой актрисе - Книппер. Увы, роман "девушки-чайки" Лики с одним из ее кумиров оказался неудачным: их малютка - дочь умерла, а слабовольный певец и скрипач так и не нашел в себе сил порвать с законною женой.
Вернемся к рассказу "Во тьме времен", появившемся в 1912 году.
Фантастические события, происходящие в нем, отнесены на тысячелетие вперед, когда "сравнительно небольшая кучка людей забрала в свои руки все сокровища Земли, и, благодаря несметному количеству золота, платины, радия и других благородных элементов, которыми безраздельно владела, она царила на Земле, проводя жизнь в бездействии и неге".
Обитатели далекого будущего пользуются "сотовыми" телефонами, в ходу бескровные операции вроде тех, которыми удивляют нас филиппинские то ли хирурги, то ли маги, да и сами операции поставлены на "поточное производство", как в федоровской "Микрохирургии глаза". Америка и Россия переживают период платонической любви. Вопросы геополитики решаются с помощью всемогущих спецслужб...
"Но при чем тут конец третьего тысячелетия! - воскликнет читатель. Это же наши, теперешние будни". И будет прав. Потапенко ошибся в своих прогнозах почти на 9 столетий. Но от этого его парадоксальный рассказ только выиграл. В нем просматриваются, кроме всего прочего, и недавняя операция на сердце непредсказуемого "президента всех россиян", и интриги его сладкоголосой коварной свиты, и циничное отношение власть предержащих к париям-безработным, пенсионерам, а заодно и к работникам в бюджетной сфере, и многое другое из нынешнего нашего фантасмагорического бытия...
Полностью рассказ "Во тьме времен" публикуется в 11 -м томе "Библиотеки русской фантастики XI-XX вв.", выпускаемой автором этих строк в издательстве "Русская книга".
Игнатий ПОТАПЕНКО
ВО ТЬМЕ ВРЕМЕН
История, случившаяся в 2912 году
Завязка
Стояла дивная зимняя петербургская ночь. С пятисотсаженной высоты башни ярко светило городское электрическое солнце, по обилию световых лучей нисколько не уступавшее тому светилу, которое каждое утро на смену ему всходило на востоке и плыло по небу, по направлению к западу. Еще выше саженей на триста, от той же башни на тонком стальном шесте подымался колоссальный термометр, который показывал 20 градусов холода.
Но здесь внизу, над городом и на его улицах, благодаря грандиозным общественным печам, которые согревали разом не только внутренность домов, но и воздух на несколько десятков верст в окружности, было тепло, как в июле, и жители города, поспав не более получаса, - так как они, занятые делами, не имели возможности тратить ежедневно на такое непроизводительное занятие, как сон, больше этого времени, - усиленно занимались каждый своей работой. К утру, то есть к тому моменту, когда взойдет небесное солнце, а городское будет погашено, все работы должны быть кончены, так как наступит ежемесячный праздник.
В прежние времена, как свидетельствует история, люди устраивали"
себе праздники каждую неделю и, кроме того, у них были еще и другие дни, когда они ничего не делали. Но с течением веков неимоверно усилившаяся борьба за существование заставила их отказаться от этой роскоши и теперь они праздновали лишь один раз в месяц. Но зато в этот день какая бы то ни была работа считалась национальным преступлением. Все должны отдыхать и радоваться - лежать или танцевать, петь, играть во всевозможные игры, словом, доставлять себе только удовольствие, которое в умеренной дозе является лучшим отдыхом для утомленного организма.
В такую ночь к воздушному подъезду одной из самых фешенебельных гостиниц приближался известный всему миру американский миллиардер Чернчайль. Накануне, пообедав со своими друзьями и ввиду довольно продолжительного путешествия вздремнув в кресле, он вылетел из Нью-Йорка, и так как теперь было несколько более двух часов ночи, то он в пути находился всего около четырех часов. Без сомнения, при желании, он мог бы пролететь это пространство вдвое скорее, так как висевшая на золотой цепи его часов в виде брелока машина, величиной с наперсток, была одна из самых совершенных. Но по дороге через Атлантический океан, где он был около полуночи, он встретил целое общество американских друзей, летевших из Европы в Америку. Это были просто веселые люди, которые слетали в знаменитую старинную столицу, всегда отличавшуюся веселыми нравами, пообедать в обществе красивых женщин, и теперь возвращались на ночлег в Нью-Йорк.
Узнав в нем знаменитого соотечественника, они сделали ему овацию, и он должен был провести с ними в воздухе довольно значительное время.
Просторный, роскошно отделанный подъезд гостиницы, расположенный на самом верху ее, над 172 этажом, был самым оживленным местом столицы.
Сюда слетались иностранцы со всех концов мира, встречая здесь все приспособления удобства, какие только мог изобрести человеческий ум.
В огромном доме гостиницы было сосредоточено все, как для деловых надобностей, так и для развлечения. Не было нужды за покупками обращаться в магазины и на рынки, точно также не приходилось рыскать по конторам и банкам, - здесь были всевозможные магазины, а все конторы и банки имели тут свои отделения. Театры самых причудливых жанров, выставки, спортивные залы, все это было во всякое время к услугам гостей, занимая большую часть дома.
Едва успев занять номер, состоявший из множества комфортабельных комнат, где были предусмотрены все малейшие потребности самого изысканного вкуса, Чернчайль, прежде всего, осведомился:
- Далеко ли отсюда помещается всемирно известный "Органо-ремонториум"?
- Если речь идет о незначительных органах, как, например, пальцы, или даже кисти рук и ног, то с этим может отлично справиться отделение "Всеобщего органо-ремонториума", находящееся при нашей гостинице.
- Ах, нет, - возразил Чернчайль, - это гораздо серьезнее. Я хочу ремонтировать мое сердце.
- О, так это, действительно, серьезно. В таком случае, вам придется самолично слетать в главную мастерскую... Там есть замечательные специалисты по сердцу. Угодно сейчас? Наш кондуктор проводит вас...
Минут через десять после разговора Чернчайль был уже в воздухе и, следуя за кондуктором, который мчался впереди, пролетел мимо ярко освещенных электрическим солнцем крыш высоких домов, дворцов, театров и церковных куполов, и спустился над зданием, над крышей которого в воздухе висели огромные огненные буквы:
ВСЕОБЩИЙ ОРГАНО-РЕМОНТОРИУМ
Еще через минуту Чернчайль был в приемной.
Сердце Чернчайля "Всеобщий органо-ремонториум" в Петербурге славился на весь мир.