— Нет, — категорично отрезала Марта. — Это займет слишком много времени. Только такси.
Быков подумал, что если она точно так же командует женихом в постели, то ему не позавидуешь. Совершенные формы Марты не компенсировали ее холодности, надменности и чрезмерной самоуверенности. Быков не смог бы ужиться с такой женщиной, несмотря на все ее достоинства. Разные ему попадались спутницы жизни, но от таких дамочек, как Марта, он старался избавляться как можно скорее.
С другой стороны, их связывали сугубо деловые отношения. Главное — не терять головы и сохранять дистанцию. Пусть с Мартой разбирается Чарльз Дарвин. Сами пусть между собой разбираются. Милые ссорятся — только тешатся.
Размышления не мешали Быкову любоваться видами одного из самого экзотических городов планеты. Нассау обладал неким шармом, которого не отыскать на черноморских курортах. Вроде бы та же пышная зелень, солнце и безоблачное небо, но нет, впечатление особое. Или это работало воображение?
Такси доставило маленькую компанию до начала песчаной тропы, теряющейся в кустарнике, и укатило. Солнце стояло в зените. Было жарко и тихо, если не считать неумолчного скрипа невидимых цикад, прячущихся среди листвы. По дороге Марта угостила Быкова каким-то местным фруктом, сорванным прямо с дерева.
— Названия не знаю, — сказала она, — но плоды очень вкусные.
— Два доллара штука, — вставил Чарли, беспрестанно вытряхивая песок из сандалий. — Очень вкусно. Я хотел наладить экспорт, но эти киви, или как их там, совершенно нетранспортабельны. Сразу гниют и портятся.
— На инжир похоже, — определил Быков, пробуя коричневатую мякоть под тонкой кожицей. — Если со спелой грушей смешать.
— Что такое «injir»? — полюбопытствовала Марта.
— Не знаю, как по-английски. Инжир и все.
Болтая, они вышли на совершенно безлюдный пляж, покрытый гладким белым песком и окруженный буйной зеленью. При виде бамбуковой хижины с полуобвалившейся крышей из пальмовых листьев Быков восхитился:
— Мы здесь как робинзоны! Неужели такое замечательное место пустует?
Он уже стоял на отмели в прозрачной, как хрусталь, и теплой, как кровь, воде.
— Сюда заглядывают разве что собиратели ракушек, — сказал Чарли, проворно освобождаясь от всей одежды, кроме маленьких, тугих плавок, подчеркивающих его мужское достоинство.
Торс у него оказался неожиданно квадратным, почти лишенным талии, и коротковатым в сравнении с тонкими, длинными ногами, обильно покрытыми золотистой, отсвечивающей на солнце шерстью. На коже Марты, разумеется, не было ни малейших признаков растительности, как будто вся она была изваяна из мрамора телесного цвета. Когда она осталась в купальнике, Быков понял, что ему придется смотреть на нее как можно реже и лучше вскользь, мельком, дабы не приключилось никакого конфуза.
— За деревьями недостроенная вилла, — пояснила Марта, стремясь определить, какое впечатление произвел на Быкова ее купальник и то, что он прикрывал. — Сейчас она заброшена. Там никто не живет.
— Кроме попугаев, — добавил Чарли. — Большие, как курицы. Помнишь, один сел мне на спину, когда мы…
— Прекрати, — перебила Марта морщась. — Никому твои воспоминания не интересны.
«Как знать, как знать, — подумал Быков. — Похоже, Чарли есть что вспомнить».
Вдоволь наплававшись в зеркальной лагуне, он понырял немного, надеясь отыскать на дне необычную раковину, морскую звезду или обломок коралла. Но без маски все виделось мутным, расплывчатым. Протянув руку к ярким рыбкам, шмыгающим среди камней, Быков едва не напоролся на морского ежа и решил не испытывать судьбу понапрасну.
— За барьером вода прохладнее, — сообщил ему Чарли, проплывший мимо экономным брассом. — Но там могут шнырять акулы или скаты.
— Я на берег, — сказал Быков. — Поваляюсь на солнце.
Бродя по Африке в рубашке «сафари» и шортах, он загорел таким образом, что все тело и ляжки до колен остались бледными, и сейчас ему хотелось сравнять цвет кожи. Марта уже принимала солнечную ванну, лежа на полотенце лицом вниз. Лямки лифчика свободно раскинулись по обе стороны от ее узкой спины.
— Уф, жарко, — сказал Быков, вознамерившийся пройти дальше, чтобы не стеснять Марту.
Она подняла голову:
— Дима.
— Да?
Он остановился. Она снова опустила голову и спросила из-под согнутой руки:
— Ты веришь в мистику?
— Смотря в какую, — осторожно ответил Быков.
Он не очень любил говорить на эти темы, особенно с людьми малознакомыми. Бесцеремонность американки его напрягала. То в ванную комнату без спросу заглядывает, то в душу лезет.