На принятие решения у меня всего доля секунды. Тело срабатывает четко, едва мозг выдает приказ. И вот я уже встаю между ним и мышкой. Короткая вспышка на плече обжигает.
— Миша! — тихий вскрик резонирует во мне на невероятной частоте. Мы с Нелли в этот момент вдруг совпадаем.
— Назад, — кричу ей, не оглядываясь, отбивая очередной удар противника.
И в этом моя, блядь, гребаная ошибка. Доверившись мне, она и правда отступает. Но понимаю я это, уже когда замечаю, что Нелли падает в воду.
Резко вырубаю мужика — грубо, но действенно. Так, как делал только в самых крайних случаях, когда по херу на последствия. Резко бегу к воде, а в груди все сжимается — Нелли не выныривает, а меня догоняет простая мысль — что если она не умеет плавать?
23 Нелли
Когда над головой смыкается тёмная вода, я глохну. Страх застывает в горле колючим комом. По инерции пытаюсь вдохнуть и тут же начинаю захлебываться. Ужас от мысли, что вот так и закончится моя жизнь, стальными тисками сжимает не только сердце, но и все тело. Я пытаюсь дергать руками и ногами, но паника мгновенно разгоняется с нуля до безумных оборотов.
Мне страшно.
Мне так страшно умирать.
Я не хочу!
Когда кто-то хватает меня, я, не отдавая себе отчета, цепляюсь пальцами, пытаюсь выбраться, забраться повыше, хотя, кажется, все происходящее уже вовсе нереально. Наверное, я почти отключаюсь, пока вдруг не слышу:
— … Девочка моя, давай, — знакомый до боли голос снова и снова повторяет слова.
Жуткий раздирающий кашель вспарывает легкие, следом делаю глоток воздуха. Боль в груди становится более интенсивной, но уже немного другой.
Далеко не с первого взгляда мне удается сосредоточиться и увидеть Мишу.
Сначала я его чувствую — точнее, его губы на моем лице. Лишь после этого я могу, наконец, разглядеть его глаза, в которых такой шторм, что вот-вот снесет.
— Как ты, Нелли? — с беспокойством спрашивает он. — Ты меня понимаешь?
Киваю. Меня трясет. Становится очень холодно, и даже горячие руки Миши не справляются с этим леденящим страхом, который прорывается наружу тихими рыданиями.
— Тише, детка, все хорошо, — приговаривает Воронцов. — Сможешь встать? Давай, надо в больницу поехать и…
— Нет! — резко мотаю головой. Перед глазами тут же плывет, и я испуганно цепляюсь за мокрую кофту Миши. — Нет. Я домой хочу… Пожалуйста!
— Нелли, тебе…
— Пожалуйста! — прижимаюсь к его крепкому телу. Сейчас как никогда Воронцов является для меня оплотом надежности и безопасности. Те секунды, когда он встал передо мной, закрыв собой от неадекватного мужика, я запомню навсегда. Как и то, что он вытащил меня, когда я уже готова была попрощаться с жизнью.
Миша не спорит — подхватывает меня на руки и куда-то несет. Я едва замечаю, что вокруг нас собрались люди. А я даже не поняла этого. Как пришла в себя, так единственный, кого я видела — Воронцов. Сейчас он ассоциируется у меня с жизнью. Именно его тепло является для меня проводником. Как бы странно это не звучало.
В машине приходится отпустить его. От этого внутри все протестует. Тактильный контакт с Мишей — вот, что держит меня на плаву.
— Уверена, что домой? — еще раз уточняет он у меня.
— Да, пожалуйста.
Всю дорогу меня ломает. Буквально физически. И дело не в том, что я дрожу, что адреналин, или какой там гормон отвечает за стресс, выбрасывается в таких щедрых количествах, что я пару раз едва не задыхаюсь. Конечно, пытаюсь не подавать вида, но через пару кварталов чувствую, как Воронцов берет меня за руку, ловит мой взгляд и четко проговаривает:
— Все позади, Нелли. Ты жива. Ты дышишь сама. Ты со мной.
Коротко киваю. Меня отпускает, хотя и ненадолго. Возле моего дома волна удушающей паники снова начинает зарождаться где-то глубоко во мне. Воронцов, точно улавливая мое состояние, опять берет меня на руки и несет к подъезду.
В квартире никого — Люда, наверное, все еще на смене.
— Ты замерзла, надо в душ, — говорит Миша, ставя меня на пол.
Он тоже весь мокрый, но в отличие от меня не дрожит. Такой же горячий и притягательный.
У меня даже пальцы покалывает от желания прикоснуться к нему, но я трусливо прячу взгляд и киваю.
— Да, тебе тоже, — отстраненно говорю, направляясь в ванную. Начинаю раздеваться, но получается не очень — пальцы будто не слушаются. Не могу сказать, что я так сильно замерзла, но все тело словно закостенело.
Когда в очередной раз застежка на штанах не поддается, а я из-за этого едва не плачу, Миша вдруг помогает мне, мгновенно искажая реальность своим появлением.