— Что произошло?
— Солл. Он напал на тебя со спины. Из расщелины вылезла руфен и схватила его, зацепив когтями тебя. Ты тут же потеряла сознание. Я подлатал тебя, но если бы не девочки… Я так боялся потерять тебя снова и навсегда.
— Разве руфены не ядовиты и я не должна была умереть? — изящные брови сошлись на переносице. Она явно е могла сопоставить факты.
— Да, но ты забываешь один момент — ты беременна. На нас яд адских тварей не действует. Думаю, наш ребенок спас тебя.
— Но это не значит, что ты не должна отдыхать, — вклинилась я.
— Спасибо, — улыбнулась мама.
— Это вам спасибо. Мы все живы и даже Равэн возродился, и нам никто не угрожает. Многолетняя война закончилась и все могут жить спокойно.
Мама снова уснула. Даудов угрозами отправил меня спать, а сам остался возле нее, уверяя, что опасность миновала.
В окна уже пробивалось первое зарево, но у меня в запасе было около трех часов для сна. Смыв с себя засохшую кровь и пот легла к Арону под бок и уснула. Уставшая, но счастливая и свободная.
Проснулась от стука в дверь. Странно, но мне казалось, что я проспала всю ночь и пол утра. Потянувшись до хруста костей, встала, накинула халат и вышла в гостиную. На пороге стояла Веста, взволнованная и немного потрепанная.
— Что случилось?
Пришлось рассказать ей о ранении, но полностью скрывая правду. Еще вчера (или сегодня уже?) мы придумали особую версию для Весты. Якобы Даудов знакомил будущую жену с родственниками, но на нее напал руфен. Конечно, все это было с подробностями и аргументами, объясняло мамино присутствие в аду и беременность.
Скавронская, а в этой временной ветви она всё еще оставалась ей и не носила под сердцем ребенка Лонгина, внимательно меня выслушав, отправилась в кабинет и со знанием дела осмотрела раны. Целительство было ее второй специализацией, а совмещая его с зельеварением, она становилась незаменима.
— А ты молодец, — похвалила меня. — Быстро сориентировалась и сделала всё правильно. Я сварю укрепляющее зелье. Оно поможет и маме и ребенку. Вы, — обратилась к Даудову. — Должны проследить за тем, чтобы она пила его регулярно и обеспечить ей покой и правильное питание. Через пару дней она будет в полном порядке. Ивания, ты не проводишь меня?
Она дала еще несколько рекомендаций и, попрощавшись, пошла к выходу.
— Ива, я не верю тебе, — без долгих прелюдий сказала она. — Жду тебя через два часа за отваром.
Она ушла, оставив меня стоять на пороге. С тех пор как мы начали хорошо общаться, она ни разу не соврала, всегда была открытой и не скрывала от меня даже личную жизнь. Жаль, но я не могла ответить ей тем же. Лучше промолчу, но не скажу что у меня на душе. Она понимала это и никогда не вытягивала из меня правду.
Когда через два часа я пошла к Весте, поняла одно — вся академия сплетничает. И повод был весомый. Немногочисленные студенты, которые отправятся по домам в ближайшие дни, оживленно беседовали. Я с особой внимательностью прислушивалась и, ловя обрывки их разговоров, поняла, что на данный момент есть две новости. Первая — рождение черного пегаса и вторая — смерть членов Советов в полном составе. Мама и Даудов всё устроили так, что никто не усомнится в героизме четырнадцати министров. Теперь понимаю, почему всё так затянулось. Они прикрывали тылы, устраивая всё так, чтобы никто не связал их смерть с нашей семьей. А мы ей стали, когда прошли через все это. Дважды.
Может это не правильно, но я была рада их смерти. Теперь всем можно жить спокойно, а главное, никто (кроме самих министров) не пострадал и никто не пойдет на эшафот. Чувствую, новая жизнь не за горами.
Веста чуть ли не с порога начала вываливать на меня все слухи по этому поводу. Я охала и удивлялась, соболезновала и причитала. Впервые моя актерская игра была на уровне. Даже я поверила себе. Скавронская не стала меня сильно задерживать. Разлила зелье по дозированным бутылочкам и проводила до холла. Там мы разошлись. Она в конюшню к новорожденному пегасу, а я к себе.
Вернувшись, обнаружила в комнате Лию. Они держались за руки с Юстином. Арона, вполне бодрого. Маму, одетую и румяную. Даудова, обнимающего ее и держащего руку на пока еще плоском животе. Все они были безмятежными и спокойными. Не было напряжения в телах и во взгляде, страха и неуверенности за будущее. Я подошла к любимому мужу, и на душе стало легко и спокойно. Теперь можно жить без страха за свою жизнь, за жизнь родных и близких и за судьбу антимагов. Думаю, скоро они перестанут подвергаться гонениям, и им не нужно будет жить в горах.