Тяжело дыша, он процедил сквозь сжатые зубы:
— О Господи, Джейми!.. Ты убиваешь меня. Продолжай…
Так она и сделала.
Теперь он, как и она, был обнажен, как и она, раним… так же полон страстного желания, так же дерзок. Они прикасались друг к другу, осыпали друг друга поцелуями, барахтались на ковре, как щенки, познавая силу и слабость своих тел и секреты друг друга, учась доставлять друг другу наслаждение.
— Да… да, здесь, — шептала она, извиваясь от его прикосновения.
— О, да… о, Джейми! — стонал он, склонившись над ней и лаская ее. — О, Джейми! О, дорогая! Сладкая! Сладкая, как мед. Слаще, чем…
— О, Эдвард, да! Еще! Мне очень мало…
— Что еще? Что ты хочешь, чтобы я сделал, Джейми?
— Ты знаешь! О, Эдвард, пожалуйста…
— Что? Что ты хочешь, Джейми? Скажи мне. Пожалуйста. Скажи немедленно…
— Я… Я не могу. Но ты знаешь…
— Скажи мне, любовь моя. Скажи мне…
— Давай займемся любовью, Эдвард. Сейчас. Сейчас!
Оперевшись на локоть, он потянулся за брюками и порылся в кармане.
Джейми услышала, как зашуршала фольга, и приподнялась, чтобы поцеловать его грудь.
— Мой герой, — прошептала она.
— Им я и хочу стать, — ответил он шепотом, накрывая ее своим горячим сильным телом.
— Ты уже им стал! — сказала она, приняв его в свое лоно.
Они занимались любовью на коврике, в темноте, и когда все кончилось, она почувствовала то, чего никогда не чувствовала раньше, о чем и не мечтала никогда. Испытав взрыв чувств одновременно с ней, он огласил своим криком тишину темного дома. Посмеиваясь, Джейми уткнулась в его плечо, потерлась, щекой об его кожу. Он громко смеялся, целовал ее ухо и что-то шептал, заглушая сам себя своим громким смехом.
— Что? — пробормотала она, уже погружаясь в сладкую истому.
— Я люблю тебя, — прошептал он снова и поцеловал ее волосы.
Продолжая крепко обнимать ее, он тут же уснул с улыбкой на губах.
9
Когда Джейми проснулась, в лицо ей светило солнце. Она была до плеч укрыта одеялом, под которым лежала голая, как новорожденный младенец.
— Эдвард? — прошептала она, приподнявшись на локте. Но она была одна на тахте, одна в просторной, залитой солнцем гостиной.
— Эдвард!
Внезапно вспомнив о случившемся, она поднесла руку ко рту. Неужели все это произошло на самом деле? А может быть, ей все приснилось? Может быть, она все еще спит?
Ее взгляд скользнул вокруг в поисках реальности, но все оказалось странным и загадочным: дом, с его древними каменными стенами, огромный камин, коврик, лежа на котором она и Эдвард Рокфорд занимались любовью. О, это было видение, которое Джейми не могла отогнать: они занимаются любовью, необузданно, страстно, отрешившись от всего. Ее сердце трепетало от воспоминания и оттого, что к ней пришла любовь. Благодаря какому волшебству все это появилось… эта картина, этот дом, этот мужчина?
Охваченная счастьем, она вскочила с тахты, прижимая к груди одеяло.
— Эдвард? — позвала она, и ее голос эхом отозвался в пустом доме. Куда делся этот человек? Он был ей нужен, и нужен немедленно.
Шлепая босыми ногами по деревянному полу, она брела из комнаты в комнату, рисуя в своем воображении его, сидящего за столом и пьющего крепкий кофе из любимой кружки. Кружка действительно стояла на столе, но Эдварда за ним не было. Она уверенно направилась в кабинет — прохладную комнату на теневой стороне, заваленную книгами, — потом дальше, в небольшую гостиную. Это отсюда, со стоящей здесь кровати он взял одеяло, которым накрыл ее.
Она быстро прошла в его спальню, где стояли громадная двуспальная кровать и тяжелая дубовая мебель. У камина приютилось мягкое кресло с перекинутым через подлокотник вязаным шерстяным пледом. Это была очень удобная комната, солнечная, но в то же время прохладная. Джейми очень бы хотела, чтобы у нее была такая комната, комната, в которой она чувствовала бы себя спокойно и счастливо. Конечно, она хотела бы поставить здесь, у окна, свой мольберт. Дневной свет, пробиваясь сквозь листву, падал бы мягкими золотыми лучами. А еще она хотела бы, чтобы у нее была собака. В этой комнате явно не хватало собаки, какого-нибудь большого старого пса, который бил бы здесь в тишине своим хвостом.
Она ясно увидела эту картину, как будто рисовала сцену, держа в руке кисть, и от этой воображаемой картины сердце ее запело.
Джейми заглянула в ванную комнату с огромной ванной, покоящейся на лапах. Повернув кран, она плеснула шампунь, чтобы сделать пену, и залезла в воду. О, как это было чудесно! Забыв обо всех своих заботах, она легла на спину, погрузившись в воду и опершись головой о гладкую прохладную фарфоровую поверхность, и закрыла глаза. Она даже не стала запирать дверь! «Пусть войдет, — думала она. — Пусть найдет меня! Приди, Эдвард Рокфорд! Я жду тебя!»