Потом она лежала на спине, держа его руку и наблюдая за танцующими медленный танец облаками.
На этот раз она не уснет, хотя ее тело было охвачено покоем и счастьем. Ее конечности, словно сделанные из масла, плавились на солнце. Они существовали, она чувствовала их, но не в состоянии была двигать ими. Ее голова в одно и то же время витала в облаках и покоилась на подушке из ромашек. Ее дыхание — она чувствовала, как вздымается ее грудь, чувствовала, как высыхают капельки пота на груди от прохладного прикосновения ветерка, — было и его дыханием, заставляло биться оба их сердца. Все это было реальностью, правдой: любовь сделала общим даже их дыхание.
Повернув голову, она улыбнулась ему.
Эдвард ответил улыбкой. Его черные волосы были взъерошены и падали ему на лоб, черные глаза полузакрыты, а губы полуоткрыты. Он снова был похож на какого-то романтичного поэта, полубога… пришельца из другого времени, из другого мира. При взгляде на него ее бросало в жар. Он был не просто мужчиной. Он был сильнее, мужественнее и отважнее, чем требовалось от кого бы то ни было в реальной жизни.
Дрожа всем телом, она повернулась на бок и прикоснулась к его лицу. Он так красив! Так необыкновенно красив! Она прикоснулась к его губам, и он разомкнул губы и поцеловал кончики ее пальцев. Это взволновало ее. Просто поцелуй не должен был вызывать такого чувства. Попробую еще раз, подумала она, и снова прикосновение его губ вызвало легкое головокружение. Она прижалась своими губами к его губам и почувствовала, как воспарила ее душа.
— О, — нежно прошептала она, и, прежде чем она успела подумать, с ее губ сорвались слова: — О, я люблю тебя, Эдвард. Люблю.
— Что же ты тогда так дрожишь, моя дорогая? — прошептал он в ответ, обнимая ее.
— Потому что я еще никогда не была так счастлива. Это… это, как, как…
Запнувшись, она остановилась, широко открыв глаза и не находя слов.
Отстранившись, он вопросительно посмотрел на нее.
— Что ты хотела сказать?
— То, что я чувствую, Эдвард, — тихо ответила она, водя кончиком пальца по его губам, — невозможно описать словами. Такого со мной еще не было. Я только что это поняла. Чтобы описать то, что я чувствую, мне понадобится придумать новый язык.
— Давай придумаем новый язык вместе, — нежно сказал он, прижимая ее к себе. — Вот это, — он поцеловал ее в нос, — означает «Я тебя люблю». А это, — он поцеловал ее в губы, — «Я тебя обожаю». Это, — он просунул руку под ее спортивную рубашку и коснулся ее груди, — это означает…
— Я точно знаю, что это означает! — засмеялась она. — И полностью за это!
Прошло несколько часов, прежде чем, отведав вина, хлеба и сыра, они поскакали домой. На этот раз впереди была Джейми. Гнедая, которой перепало лишь одно яблоко от их ланча, торопилась к сараю. Джейми ровно держала поводья, ей даже не понадобилось направлять лошадь. Джейми пребывала в состоянии задумчивости. Солнце пригревало ей голову, цветы терлись о ее сапоги, покрывая их пыльцой. Ее переполняли мечты.
Она взглянула украдкой на Эдварда. Он был так неправдоподобно красив, что у нее перехватило дыхание. Это лицо. Это тело. Эта исходящая от него чувственность. Она никогда не сможет до конца насладиться им. Никогда! Может быть, когда они вернутся домой, с головы до ног в пыли, они проверят, смогут ли поместиться вдвоем в той старинной ванне на лапах!
Усмехнувшись, она бросила еще один взгляд украдкой через плечо.
— Что это означает, женщина? — засмеялся Эдвард и, пришпорив коня, поравнялся с ней. — Я поймал твой многозначительный взгляд!
— Это была страсть, неприкрытая страсть, — созналась она, отвечая ему счастливым смехом.
Он широко улыбнулся, сверкнули зубы, в темных глазах мелькнуло страстное желание. Удивление! Радость!
— Мне хочется лет сто, по крайней мере, ничего не делать, только любить тебя, Джейми Пейтон. Я подозреваю, что мне понадобится не меньше времени, чтобы узнать тебя.
— Меня? — Эта фраза удивила ее необычайно. Она рассмеялась, слегка пожав плечами. — Меня устраивают сто лет, но… честно говоря, я не такой сложный человек.
Черная бровь взметнулась вверх.
— А я считаю наоборот. Ты похожа на те розовые розы, которые я тебе подарил: лепесток за лепестком, слой за слоем они распускаются, каждый следующий такой же прекрасный, как предыдущий, раскрываясь во всей неувядающей красоте.
Джейми потеряла дар речи. На глазах ее выступили слезы и потекли по щекам.
Эдвард побледнел. Он положил руку ей на затылок.
— Джейми? Что случилось? Что я сделал?
Поймав его руку, она прижала ее к губам.