— Никогда не было.
Саша осторожно ступала по тропинке, пытаясь унять боль от напомнившей о себе старой раны. Здесь и не могло сложиться по-другому. Ее отец, как и мать, был из Пси.
— Не понимаю.
На этот раз Саша не стала дразниться, что это не вопрос.
— Мать предпочла зачатие медицинским путем.
Лукас остановился столь внезапно, что Саша едва не выдала своего удивления.
— Что? Так она отправилась в банк спермы и выбрала донора с лучшими генами? — Он явно был поражен до глубины души.
— Довольно грубо, но в целом верно. Сейчас это самый распространенный способ зачатия среди Пси. — Саша знала, что Никита ждет того момента, когда же дочь последует по ее стопам. Мало кто из их расы действовал по старинке, это занятие считалось бестолковой потерей времени, которое можно было потратить с куда большей пользой и выгодой. К тому же медико-психологический способ имел и другие преимущества.
— Этот процесс совершенно безопасный и более целесообразный. — Вот только сама Саша никогда на это не пойдет. Она не собирается передавать ребенку порок, который саму ее обрекает на безумие. — Мы всегда можем отсеять поврежденные яйцеклетки и сперматозоиды. Именно поэтому у нас крайне низкий уровень детских болезней. — И все же ошибки случаются. Сама Саша живое тому доказательство.
Лукас покачал головой, и этот жест вышел настолько кошачьим, что ее сердце подпрыгнуло. Иногда обаяние и очарование Лукаса затмевали его звериную природу. А потом он смотрел на нее с таким откровенным жаром во взгляде, что Саша понимала: под показушной цивилизованностью нет ничего ручного.
— Вы даже не представляете, чего себя лишаете.
Лукас стоял, пожалуй, слишком близко к ней.
Саша не стала отодвигаться. Пусть он и альфа, явно привыкший к послушанию, но она не принадлежит к его стае.
— Напротив. В раннем возрасте мне объяснили принципы размножения животных.
Лукас расхохотался, и этот смех задел что-то глубоко внутри нее, там, куда никто никогда не дотягивался.
— Принципы размножения животных? М-да, это можно и так назвать. А вы пробовали когда-нибудь?
Саша оказалась не в силах сосредоточиться, когда он стоял так близко… только руку протяни. От него пахло опасностью, дикостью и страстью — всем тем, что она не могла себе позволить. Это было самое настоящее искушение.
— Нет. С чего бы?
Он наклонился еще ближе.
— Потому что, моя милая, это вполне может понравиться зверю внутри вас.
— Я не ваша милая. — Стоило этим словам сорваться с ее губ, как Саша замерла. Ни одна Пси не клюнула бы на эту приманку.
Глаза Лукаса полыхнули:
— Может, я заставлю вас передумать.
Саша поняла, что, хотя Лукас и поддразнивал ее, он все-таки заметил ее оплошность и теперь явно размышлял, что бы это значило. Хотя ситуацию уже никак не изменить, Саша еще могла направить разговор в более деловое русло.
— Вы хотели что-то мне показать?
Его озорная улыбка разбила вдребезги ее надежду удержать происходящее под контролем.
— О, многое, моя милая. Очень многое.
Лукас наблюдал за Сашей, за ее движениями, втягивая в себя ее густой запах, теплый и такой же экзотический, как и ее происхождение.
Пантера, запертая в клетке его разума, весьма заинтересовалась Сашей. Зверю захотелось лизнуть ее, удостовериться, так ли хороша она на вкус, как кажется. Все веры были ласковыми по натуре, но золотистая кожа Саши буквально манила потрогать ее, а пухлые губы просто умоляли, чтобы их укусили… самым непристойным образом. Все в Саше взывало к чувствам Лукаса.
Впрочем, Лукас сопротивлялся обуревавшим его желаниям, потому что это вполне мог оказаться какой-нибудь трюк Пси. Что, если они наконец-то придумали способ психического воздействия на веров? Прежде его народ находился в безопасности, потому что Пси были слишком холодны, чтобы интересоваться, что движет верами: жизнь, голод, ощущения, секс. Причем под последним подразумевалось не то невыразительное аскетическое действо, которое описывал Дориан, а страстные, дикие, разнузданные занятия любовью.
Лукас преклонялся перед женщинами — и из людей, и из веров, — ему нравился их запах, он любил чувствовать под собой мягкое тело, обожал слышать крики удовольствия… Но никогда еще его не тянуло к врагу. Борясь с влечением, он оценивал взглядом фигурку Саши.
Она была высокой, но отнюдь не тощей. Такие опасно аппетитные формы у ее расы наверняка считались почти что незаконными. Несмотря на корпоративные доспехи черного костюма и наглухо застегнутой строгой белой блузы, Лукас догадывался, что ее груди в его ладонях не поместятся. Когда Саша наклонилась, чтобы рассмотреть что-то на земле, Лукас с трудом обуздал инстинкты зверя. Изгиб бедер выдавал в ней очень чувственную женщину, а попка в форме сердечка просто сводила с ума.