Нурамон тоже казался расстроенным.
Они нерешительно стояли у крепкого ствола и смотрели наверх, на крону. Голоса слышно не было. Фародин краем глаза изучал своих спутников. Ни жестом не выдали они, говорит ли с ними Дуб Фавнов или нет.
— У меня скоро ноги отмерзнут, — Мандред первым нарушил молчание.
— Мы должны поговорить с ним, — нерешительно произнес Нурамон. — Но как?
— Скажи-ка… ведь только позавчера Алаэн Айквитан заговорил с тобой впервые, не так ли? — Мандред переступил с ноги на ногу, прогоняя холод.
— Да, — ответил Нурамон. — И что?
— Ты жил на своем дубе много лет. Мне вот как раз пришло в голову, что, вероятно, нам придется ждать очень долго, пока Дуб Фавнов заговорит с нами. Как ты думаешь, мы можем разжечь костер?
— Костер? — голос зазвучал внутри него настолько внезапно, что Фародин испуганно отшатнулся. — Пожалуй, нужно быть человеком, чтобы в голову пришла идея представиться дереву, разведя под ним костер.
— Я должен извиниться за своего друга, — поспешил сказать Нурамон. — Он иногда немного торопится.
— Удержите его от того, чтобы разжигать костер. Я чувствую, что он все еще думает об этом. И он хотел взять для этого мои мертвые ветви! Неужели он совершенно лишен чувства такта? — пронзительный голос дерева был очевидно женским.
Мандред отошел подальше. Он ничего не сказал, но скрестил на груди руки, чтобы показать, что все еще мерзнет.
Фародин начал сомневаться в том, что было умно брать с собой сына человеческого.
— Мы пришли из-за Нороэлль, — негромко произнес Нурамон.
— Нороэлль, — голос Дуба Фавнов зазвучал мягче, теперь в нем слышалась грусть. — Да, Нороэлль… Ей никогда не приходило в голову разложить здесь костер. Мне кажется, что в последний раз я видела ее очень давно.
— Мы хотим отыскать ее.
— Хорошая идея, — согласилось дерево. Теперь ее голос звучал сонно. Ветви слегка потрескивали.
— Но для этого нам нужна твоя помощь, — вмешался в разговор Фародин.
— И как я могу вам помочь? — протянуло дерево. — Мне очень трудно было бы сняться с места и сопровождать вас в поисках…
— Ваш дуб сейчас уснет, — усмехнулся Мандред. — Если бы я не заговорил о костре, то она даже и не проснулась бы.
— Костер! — вздохнуло старое дерево. — Уберите отсюда этого наглеца! А то я заставлю его пустить корни. Пусть сам узнает, почему деревья не любят шуток с огнем.
Больше просить Мандреда было не нужно. Он вернулся к лошадям.
— А теперь он думает о секире, — загрохотал голос дерева. — Нет, мне действительно стоит…
— Пощади его, — сказал Фародин. — Пусть он и ведет себя плохо, но он готов отдать жизнь, чтобы спасти Нороэлль.
— Я знаю… — голос дерева снова зазвучал протяжно. — Я чувствую, что Атта Айкъярто ценит его. Он никогда не ошибается… я так думаю…
— Пожалуйста, не засыпай, — сказал Фародин. — Ты наша единственная надежда.
— Сейчас зима, дети. Мои соки уже не текут. Время отдохнуть. Приходите весной. Ведь у эльфийских детей есть время… Как у деревьев…
— Дуб Фавнов, — произнес Нурамон. — Ты можешь научить нас магии, которой учила Нороэлль? Научи нас, как открыть ворота на низшей звезде альвов.
Ответа не последовало.
— Она спит, — уныло произнес Фародин. — Боюсь, нам придется ждать до весны. Если она вообще поможет.
Они постояли еще какое-то время, но дуб ничего не ответил ни на один вопрос. Наконец они вернулись к лошадям. Фародин как раз собирался сесть в седло, когда заметил мимолетное движение в подлеске за дубом. Эльф вскочил на спину коня.
— Делайте вид, что ничего не замечаете, — негромко произнес он. — Нас подслушивали.
— Шпион королевы? — спросил Нурамон.
— Не знаю. Поеду в лес и выгоню его.
— А если он наш друг? — усомнился Нурамон.
— А почему он тогда прячется? — вставил Мандред.
— Вот и я так думаю! — Фародин рванул поводья и, вплотную прижавшись к гриве, понесся в подлесок.
Мандред, не колеблясь, последовал за ним.
Прежде чем они добрались до опушки, заросли расступились и на поляну вышло козлоногое существо. Оно подняло руки, чтобы показать, что не вооружено.
— Эйедин? — Фародин узнал конюшего королевы.
— Что ты забыл у дуба? — зарычал Мандред, которому никак не удавалось обуздать свою кобылку, и он в конце концов ударил ее кулаком по голове.
— Что я здесь забыл? — в густой черной бороде фавна блеснули белые зубы. — Мой прадед посадил здесь желудь, который привез с собой с нашей родины, Дайлоса. С тех пор фавны и силены, работающие при дворе, ухаживают за Дубом Фавнов. Она передает приветы на нашу далекую родину и уже оказала нам немало услуг. Так что вопрос не в том, что я здесь забыл, а скорее в том, что привело сюда вас.