Из своего укрытия Нороэлль увидела, как открылась дверь, и кто-то вышел на крыльцо. То была человеческая женщина. Нороэлль с любопытством и страхом смотрела на женщину, которая может стать новой матерью для Нурамона. Хотя на женщине было много толстой одежды, но казалось, она даже обнаженной будет широкоплечей и широкобедрой. Нороэлль вспомнила о Мандреде. Очевидно, людям свойственна приземистость.
Лицо дочери человеческой выражало удивление, она недоверчиво огляделась по сторонам. Наверняка она спрашивала себя, кто мог положить ребенка под дверь ее дома и исчезнуть бесследно. Она в нерешительности склонилась над сыном Нороэлль. Лицо женщины казалось строгим. Нос картошкой, маленькие глаза. Однако, склонившись над ребенком, она улыбнулась, и стало заметно, как тепло ее сердца отразилось на ее лице. Дочь человеческая принялась утешать ребенка на языке, которого Нороэлль не знала. Однако слова звучали с такой любовью, что успокоили ребенка. Женщина еще раз оглянулась в поисках кого-нибудь, а затем вернулась в дом вместе с мальчиком.
Едва дверь закрылась, как Нороэлль побежала обратно к дому и прислушалась. Она хотела удостовериться, что действительно не ошиблась в женщине, хотя и понимала, что остаться надолго она не сможет.
Нороэлль услышала радостный голос женщины.
В доме был и мужчина. Похоже, он был не так сильно рад. В его голосе звучало сомнение. Однако, похоже, через некоторое время он изменил отношение. Пусть для ушей Нороэлль слова человеческого языка звучали грубо, у нее возникло ощущение, что ее ребенок здесь в безопасности. Теперь нужно было позаботиться о том, чтобы королева не нашла ее мальчика.
Она вернулась под защиту деревьев. Поначалу она собиралась вернуться к тому месту, откуда прибыла в Другой мир, но теперь передумала. Она хотела максимально усложнить королеве задачу. Она решила, что уйдет от покосившейся хижины на день и на ночь пути, а потом вернется в Альвенмарк при помощи своих солнечных чар. Там по тропам альвов она кратчайшим путем доберется до сердца страны и предстанет перед повелительницей.
Приговор королевы
Воины нашли Нороэлль у Дуба Фавнов. Она сдалась без каких-либо условий, однако где находится ребенок, не сказала.
Мечники отвели ее к замку. Во главе отряда двигался предводитель; то был Дийелон, воин, настолько верный, что готов был в любой миг принести себя в жертву. У него были необычайно широкие для эльфа плечи, которые не могли скрыть ни голубой плащ, ни длинные черные волосы. Когда ворота тронного зала распахнулись перед ними, Дийелон остановился. Перед ним стоял мастер Альвиас. Старый эльф не удостоил Нороэлль даже взглядом.
— Следуй за мной, — сказал он, обращаясь к Дийелону. — Остальных прошу ждать здесь.
Поведение Альвиаса не вызвало у Нороэлль ни малейшего удивления. Очевидно, к ней относятся как к врагу. И она осталась в дверном проеме. В зале собрались почти все придворные. Они хотели присутствовать при прибытии падшей волшебницы. Вплоть до рождения ребенка ее авторитет постоянно повышался, но теперь все закончилось одним махом. Только деревьям было наплевать на гнев королевы. Возле Дуба Фавнов у нее возникло чувство, что все события произошли слишком быстро, чтобы их можно было оценить правильно.
Нороэлль посмотрела на стены. Пенящимися каскадами обрушивалась вниз вода. Очевидно, королева хотела дать Нороэлль понять, какая сила ожидает ее в тронном зале. Но это было ни к чему. Нороэлль знала, что никто в Альвенмарке не сравнится с королевой.
— Мы нашли ее у Дуба Фавнов, — услышала она голос воина. — Она не захотела сообщить нам, где находится ребенок.
Вода на стенах замерла, в зале воцарилась ужасающая тишина.
— Волшебница Нороэлль вернулась, — голос королевы звучал тихо, но она отчетливо слышала его через зал. — Даже не подозревая, какое зло навлекла на всех нас. Назови мне причину, по которой я должна впустить тебя в свой тронный зал, Нороэлль!
— Чтобы снова изгнать меня из него после вынесения приговора.
— В таком случае ты понимаешь, какой ужас сотворила?
— Да. Я не подчинилась тебе. А так не должен поступать никто из тех, кто находится под твоей опекой. Однако я здесь не только затем, чтобы выслушать приговор, но и для того, чтобы предъявить обвинение.
По залу прошел шепот. Никто в Альвенмарке никогда не бросал вызов королеве при всем дворе. Но Нороэлль не собиралась молчать о том, что собиралась сделать с ребенком Эмерелль. Ее удивляло, что королева назначила встречу при полном собрании. Таким образом могло открыться все.