Уж на что Таня была некрупной, метр семьдесят и пятьдесят пять килограмм живого веса, бабушка Мила не располнела к старости, а найденка…
Полтора метра, наверное. Не больше.
Ножка, как у китаянки, и пропорции… в ночнушке и халате она просто тонула. Таня потому так дешево эти вещи и взяла, что крой взрослый, а размер детский.
Ладно, это чуть позднее, сначала их и правда постирать надо.
– Давай. А я к ней загляну, узнаю, как она. Поедим, да и побегу, – кивнула Таня. И прошла в гостиную, на ходу подхватывая Муську и водружая себе на плечи. Такой мейн-куновый воротник. Люська – с той проще, она на руках помещается, а вот Муська… это да!
Это – Муська!
Метр без хвоста. А с хвостом все полтора. И плевать ей, что это для самцов, самки мельче. Ей вообще чихать на стандарты породы, она просто любимая кошара – и этим гордится.
Салея подняла взгляд от монитора.
– Та-ния…
– Лея, – улыбнулась девушка. – Как дела?
Слова Салея пока не поняла, но вопросительную интонацию уловила.
И сложила руки.
– Дараэ…
– Дараэ? – не поняла Таня.
– Лес, – разъяснила бабушка. – Танюш, завтра суббота, у тебя две пары?
– Да.
– Съездите в лес? На автобусе тут не так далеко… пусть девочка погуляет? Ей явно нужно…
– В таком виде?
– Спортивный костюм твой дадим, старый. У меня лежит…
– Я же из него выросла! Бусь!
– Ну… выкидывать жалко было, – развела руками бабушка. Охнула от боли в суставе…
– Хомяк ты мой запасливый, – грустно пошутила Таня.
Бабушка ужасно не любила, когда на ее недуги обращали внимание.
– Съездишь?
– Да.
– Лея, – бабушка повернулась к девушке. – Дараэ завтра.
– Дараэ… зав-тра?
До таких сложных понятий Салея не доросла, но бабушка быстро разъяснила. День, вот этот, ночь и день. И поедете в лес.
Салея захлопала в ладоши.
Бабушка Мила улыбнулась, глядя на девушку. Забавная она. И теплая…
Зверье хорошего человека чует, его так легко не обманешь. Это не люди… увы. Конечно, кошки и собаки не провидцы, и с плохими людьми живут, и гибнут от рук всяких сволочей, но в том-то и дело, что у них все трое – подобранцы. Не в тепличных условиях выросли, и как могут быть опасны люди, знают не понаслышке. Они не ко всякому пойдут.
Вот к врачу-терапевту с говорящей фамилией Сукина – близко не подходят. Шипят, фырчат… и терапевт действительно дрянь. И как человек, и как доктор.
А к Салее липнут. Явно же не просто так.
Звонок в дверь разрушил идиллию.
Таня встревоженно поглядела на бабушку.
– Пойду открою.
– Танюш…
– Бусь, сиди, а?
Девушка расправила плечи и решительно направилась к входной двери. Поглядела в глазок.
Ну, здрасте вам! Петяша-наша!
Дверь Таня распахнула решительно.
– Чего надо, дядь Петь?
Местный алкоголик замялся на пороге. Понял, что халявы не выйдет, это Людмила могла пожалеть и налить пятьдесят грамм. Таня алкашей не любила в принципе. Не уважала и от своего дома гоняла поганой метлой. Насмотрелась в наркологии.
И что они с собой делают, и что с окружающими происходит.
Всего в доме восемь квартир.
Три двушки и трешка на первом этаже, такой же набор на втором.
На первом в трешке Таня с бабушкой, рядом в двушке – тетя Фиса. Милейшей души человек, дочь у нее вышла замуж и ушла к мужу, а тетя Фиса посвящает время сериалам и новостям. С внуками пока молодые не торопятся, вот и скучает дама.
По выставкам ходит, по театрам… а что? Ей и лет-то всего пятьдесят, сама еще замуж выйти может.
Следующая двушка – как раз Петяша и его жена Юлия Ивановна. Тут как раз целый роман с матюгами.
Оно понятно, что замуж надо выходить по любви.
Непонятно другое. В чем виноваты окружающие, что ты их под эту любовь кидаешь, как под колеса трактора? Вышла Юля по большой любви замуж за Петю – дело житейское. Двое детей родились, работа, время идет…
Но если Петя потом запил? Запоями?
И началось… у кого в семье есть запойный алкаш, те поймут.
То период свинского безумия, то период сомнительной трезвости, наркология, вытрезвитель, попытки лечиться – везде. От супертаблеточек до народных целителей… и хоть бы тут что помогло!
В итоге у детей не было детства.
То они от пьяного папочки по соседям прятались, то он из дома все тащил, то в дверь ломился, то его дружки буянили… шикарный набор? А то ж!
В результате дети выросли и уже в шестнадцать-семнадцать лет так рванули из дома, что их на самолете не догонишь. В институты в других городах поступали, там и жизнь свою устраивали… домой вернуться? Ага, дожидайся триста лет! Юлия Ивановна приходила, плакалась.