Она была очень подавлена, узнав, что режиссер в таком тяжелом состоянии. Ее вновь стал мучить вопрос, который она задавала себе после того, как Нат оставил театр и сделался бродягой: быть может, это — ее вина?
— Я развенчала его миф. Прогнав его, как обычного пьяницу, я лишила его ореола того величия, какой он себе создал. А назвав его подлинное имя, я вырвала из него его театрального двойника: тот единственный облик, ради которого, как он полагал, жизнь стоит того, чтобы ее прожить.
— Нет, — ответил я, стараясь успокоить ее, насколько это возможно. — Пурвьанш решил отбросить свои иллюзии и встать наконец лицом к лицу с реальной жизнью, но из всех возможных вариантов действительности он выбрал самую омерзительную. Не правда ли, это объяснение гораздо больше подходит к его характеру, неуравновешенному и готовому на любые крайности. Мы всегда замечали в нем лишь его призрачного двойника, живущего в темноте, которой он себя окутывал. Но что мы знаем о глубинных причинах его отчаяния?
— Эй! — протестующе выкрикнула Алиса. — Вы уже забыли, что он сделал с моей матерью, да и со мной? Вы пытаетесь найти для него оправдания. А я рада, что наша стратегия увенчалась успехом! Теперь он за все заплатит!
Вмешательство моей подружки и подтолкнуло мадемуазель Бонэр к окончательному решению. В самом деле, мы и вправду хотели наказать Пурвьанша за его мрачное сумасбродство, имевшее такие тяжелые последствия, и воспользовались его любовью к Софи. В какой-то момент она сама включилась в нашу игру. Но теперь она горько жалела об этом. Она ощущала свою вину за то, что с ним случилось, и решила немедленно отправляться в Отель-Дьё.
На следующий день мы узнали, что там произошло. Нат дремал, когда она подошла к его кровати. Какое-то время она стояла и молча смотрела на него. Потом он почувствовал ее присутствие и тотчас забеспокоился, но ему удалось подавить свою тревогу. Она просто сказала:
— Я пришла.
Он попытался отвести взгляд, но потом посмотрел ей прямо в глаза и с трудом проговорил:
— Вы чуть было не сделали мне так больно…
Софи не смогла удержаться от слез и, верно, для того, чтобы скрыть свою жалость, начала произносить слова Терамена из первого акта «Федры»:
Нат слабо улыбнулся и сделал движение рукой, прося ее продолжать. Она снова заговорила, но на этот раз это были слова Федры:
— Хорошо, — одобрил режиссер едва слышным шепотом. — Тон — верный. Вам надо было пройти через страдание и слезы, чтобы стать той актрисой, которая мне нужна. Но способны ли вы пойти за мной туда, куда иду я?
Что она могла ответить? Тогда он сделал ей знак наклониться пониже. Она подумала, что он хочет ей что-то сказать, и, чрезвычайно взволнованная, послушно нагнулась к его лицу. Сначала он нежно коснулся губами ее шеи. Но потом этот поцелуй превратился в жестокий укус. Зубы намертво впились в ее горло, он обхватил ее руками и притянул к себе, вцепившись со всей силой безумного припадка — словно дикий зверь, терзающий беззащитную лань. На крики несчастной женщины прибежали врач и сиделки. Приступ помешательства был настолько буйным, что им удалось освободить ее, только сделав ему укол, и даже после того, как он подействовал, они с неимоверным трудом разжали ему зубы.
Софи серьезно пострадала. По счастью, голосовые связки оказались не затронуты, но она получила сильный психический шок и почти на целый месяц впала в глубокую депрессию. Мы навещали ее в больнице, и, похоже, она никак не могла оправиться и приходила в себя очень медленно. Трудно сказать, что больше влияло на ее лихорадочное состояние: попавшая в рану инфекция или то страшное потрясение, которое она, как легко догадаться, испытала во время этого нападения. Она узнала, что после той ужасной встречи ее палач полностью потерял рассудок и был помещен в приют для душевнобольных. И хотя она была совершенно в этом не виновата, она упрекала себя в том, что ее приход спровоцировал такие последствия.
И все же эта совестливая душа смогла успокоиться, после того как ей сообщили, что состояние Пурвьанша стабилизировалось. Забывая, что в последнее время существование Ната было не чем иным, как долгим самоубийством, она боялась, как бы он не покончил с собой. А может, в своем безумии он и попытался тогда увести за собой Софи — в тот самый последний лабиринт, о котором она сама напомнила ему голосом Федры?
К счастью, время имеет свойство проходить быстро. И в следующем сезоне мы уже аплодировали мадемуазель Бонэр в роли леди Макбет на Авиньонском фестивале, который был организован Жаном Виларом всего восемь лет назад. Она выступила с настоящим триумфом и была провозглашена лучшей трагической актрисой этого года. Она навсегда осталась нашей верной подругой и никогда не забывала боль тех горьких событий, которые мы пережили вместе с ней. Алису же природа ее артистического дарования привела в «Итальянский театр», который стоит на улице Гэте, она и до сих пор играет там женские роли в спектаклях комедии дель арте.
А я, получив свой диплом по классической филологии, попробовал силы в преподавании, но быстро бросил это занятие. И стал писать романы, которые я имею счастье видеть опубликованными. Впрочем, это не важно! Рассказав трагическую историю Натаниеля Пурвьанша, я освободил свою совесть от тяжкого груза, который давил на нее слишком сильно.
Возможно, стена, от которой отскакивают чужие мячи, несет такую же ответственность, как и сам игрок? Именно этот вопрос пришел мне в голову, пока я поднимался по лестнице, ведущей в комнату, которую с недавних пор занимал Нат. После двух лет, проведенных им в приюте, его состояние было признано достаточно стабильным, чтобы ему можно было предоставить свободу. Тогда его мать, восьмидесятилетняя старуха, приехала за своим сыном и поселила его в небольшом бретонском домике возле Кемперле.
— Проходите, — сказала она мне с сильным шведским акцентом. — Он точно глухонемой. Он вас даже не заметит. Знаете, мне приходится кормить его с ложечки, как ребенка…
Меня парализовала какая-то робость, и я застыл в дверях. Я увидел его: он полулежал на шезлонге, лицом ко мне. Его черты потеряли всякое изящество, а глубоко запавшие глаза — всякое выражение. Но хуже всего был этот лысый череп! Он так резко контрастировал с клочковатой и почти седой бородой, которая сожрала подбородок и ввалившиеся щеки.
Я был совершенно не готов к охватившему меня смятению и отвел глаза от этого последнего спектакля, который давал мне сейчас его уродливый призрак. Пурвьанш настиг-таки своих больных персонажей из «Черной комнаты». Как и они, он упал в тот безумный кипящий поток, который, как он думал, должен был называться «черной глубиной», хотя, говоря по правде, это было просто небытие. Но ему бы понравилось это парадоксальное утверждение: быть может, лишь в этом небытии и можно отыскать единственный свет того Высшего Существа, которое одно только способно возжечь огонь в пустоте и наполнить ее содержанием?
Несколько месяцев спустя Нат умер. Мы стояли над его открытой могилой, я, Софи и Алиса, рядом с мадам Прожан. Все время, пока длилась церемония, лил бесконечный дождь. Когда первые комья земли упали на крышку фоба, мы заметили какую-то незнакомку, лицо которой скрывала длинная траурная вуаль. Она остановилась у могилы, постояла немного, потом удалилась и села в черную машину, которая увезла ее прежде, чем мы успели узнать, кто была эта женщина.