Часть 9
Пробуждение вышло… странным.
Я лежала на спине, откинутое одеяло валялось где-то в ногах, а сами ноги…гладили. Так медленно, неторопливо, с чувством и явным наслаждением. То целиком широкой ладонью, то только кончиками пальцев. Когда правой коленной чашечки коснулись чьи-то наглые губы, я не выдержала и резко распахнула глаза.
— Проснулась? — Насмешливо поинтересовался эор, нисколько не впечатленный моим возмущённым взглядом и спокойно продолжавший поглаживать мои оголённые чуть выше колена ноги.
У меня от возмущения не нашлось, что ему ответить. Впрочем, Аяр слов и не ждал.
— Давай умывайся, переодевайся и завтракать. У нас мало времени, у меня дела, а у тебя занятия. И давай без истерик, хорошо? У меня правда на них нет времени.
Истерить я не стала только потому, что лично у меня на них не было ни сил, ни желания. К тому же, к чему истерики, если мне прямым текстом сказали, что выбора у меня нет и эти четыре года учиться всё равно придётся?
Я вздохнула, решив ничего ему не отвечать, и попыталась встать. На этом, собственно, всё и закончилось, потому что попытка позорно провалилась. Меня попросту не пустили!
Сидящий рядом и до этого ноги поглаживающий эор самым наглым образом мои конечности взял и обнял! Я так и замерла, поражённая его поведением. Где-то там, на краю сознания, проскользнула потрясенная мысль: «И это правитель государства…». Мысль исчезла, так толком и не сформировавшись.
Вместо неё остались удивление и острая нехватка слов.
И всё то время, пока эор, продолжая обнимать мои ноги, их же нежно и поглаживал, а иногда даже целовал, я чувствовала себя выброшенной на берег рыбой. Сидела, опираясь руками на кровать у себя за спиной, смотрела на него распахнутыми глазами и открывала-закрывала рот, просто не зная, что тут сказать можно.
Сказал, опять-таки, эор:
— Это будут ужасно тяжёлые четыре года.
После чего вздохнул так горестно, что мне его даже жаль стало, оставил мои конечности в покое, поднялся, улыбнулся мне и подошёл ближе, протягивая длинную узкую коробочку белоснежного цвета, перевитую белой лентой.
— Что это? — Нахмурилась я, осторожно забирая подношение.
Тяжеловатое. Любопытство так и подмывало открыть её прямо сейчас.
— Малая часть моих извинений, — криво улыбнулся эор, грустно на меня посмотрел, развернулся и молча вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
Он ушёл, а я осталась. Ноги, ещё чуть покалывающие от недавних ласк, тоже, к счастью, остались. А ещё с нами за компанию были удивление и желание оградить себя от эора Аяра… на всякий случай.
Посмотрев пару секунд на закрывшуюся за ним дверь, я осторожно потянула за белесую ленту, положила её рядом с собой на постель и с легкой опаской открыла крышку.
На белой мягкой подушечке лежал аккуратный тонкий браслет. Чёрное золото благородно поблескивало в лучах льющегося в открытое окно солнца, а усыпающие его поверхность мелкие белые камни ярко мерцали.
Эта красота завораживала. Она казалась мне таинственной и недостижимой. Чтобы убедиться в том, что мне не кажется, я очень осторожно провела по холодному украшению кончиком указательного пальца.
И тут же увидела сконцентрированную в нём черноту. Она не была опасной, потому что я точно знала, откуда она здесь взялась. Это была та самая чернота, что проникала ко мне от Аяра и неизменно успокаивала.
Прикусив губу от желания подтвердить эту догадку, я подхватила украшение, надела его на руку и застегнула простой, но крепкий замочек.
Дышать стало легче — это было первым, что я почувствовала. Так и есть, то самое заклинание успокоения.
С улыбкой на губах я поднялась с постели, утонув босыми ногами в высоком ворсе ковра, и только после этого поняла, что оказалась в другой спальне, не в той, в которой засыпала вчера. Эта комната была больше и светлее, и имела в своём распоряжении всего две двери. Через одну из них вышел эор, я же пошла в другую.
И угадала, оказавшись в… ну, нужно полагать, ванной. Как я это поняла? Да очень просто — по стоящей в середине комнаты глубокой каменной чаше, наполненной светло-голубой водой. На широком краю в ряд лежали какие-то камни — большие, размером с кулак, и маленькие, где-то с ноготь. Красные, золотые, чёрные, один даже зелёно-синий. А ещё они пахли. Да-да, я их понюхала, чисто из любопытства. Так вот, они пахли. Чем, сказать сложно, но запахи у каждого были разные.
Для начала я скинула с себя чужую майку и оставила её на полочке у двери. Затем осторожно отстегнула браслет и положила сверху, а уже после этого совершенно без одежды забралась в каменную чашу, оказавшуюся довольно глубокой, мне по середину груди почти. И только после, насладившись немного горячей водой, путём нехитрых манипуляций выяснила, что камни — это мыло!
Или не мыло, я не знаю. Но они пенились и вкусно пахли, так что я решила называть их мылом, а потом эту полезную вещь радостно эксплуатировала.
Когда неиспробованных камушков не осталось, а пол вокруг чаши оказался случайно намоченным, я решила, что хватит с меня пока водных процедур.
И без того мокрый пол оказался окончательно намочен, пока я прыгала по ванной в поисках полотенца. Нашла. Вот кто такую важную вещь будет прятать на нижнюю полку стоящего в углу неприметного шкафа?! В общем, полотенец ушло три: одно на волосы, одно я обмотала вокруг себя, а третьим вытерла пол.
Обычный, казалось бы, процесс чистки зубов тоже вышел весьма интересным. Началось все с того, что на одной из многочисленных полочек я нашла бумажный непрозрачный свёрток. Я бы на него даже и не посмотрела, если бы внимание не привлекло одно-единственное слово, крупными аккуратными буквами выведенное на верхней стороне свёртка: «Снежинка».