Стоны лорда Керкендейла чередовались с визгами его жены. Для Грир, которая провела много времени на ферме, этот шум напомнил визг убегающего поросенка.
Когда Грир услышала громкий стук, она заподозрила, что парочка теперь на кровати, и от их движений сильно грохотала спинка кровати.
– Вот так, моя прекрасная кобылка!
Громкий удар отозвался эхом в воздухе.
– Да! – кричала леди Керкендейл. – Отшлепай меня!
Грир прижала пальцы к губам, причем сама не поняла, что пыталась сдержать – стон или смех.
Принц глубоко вдохнул, и Грир, чуть ли не носом уткнувшись в его широкую грудь, замерла и прикусила кончик пальца. Она посчитала положение, в которое попала, забавным, но не только. От мужчины перед ней исходило тепло. Такая близость обескураживала, волновала.
Грир обхватила себя руками в надежде стать меньше, незаметнее – но у нее получилось лишь задеть принца. Она решила просто переждать свидание лорда и леди Керкендейл и сжалась в комок, стараясь не шевелиться.
Севастьян заворочался. Всего на секунду его грудь уперлась в ее скрещенные руки. Словно обжегшись, Грир выгнулась в стремлении избежать прикосновения, и тем самым нарушила равновесие, так что ей пришлось шагнуть назад, чтобы не упасть. В тесноте шкафа был хорошо слышен шорох. Грир съежилась, по коже побежали мурашки от страха, что их могли заметить.
Принц обнял ее и прижал к себе, словно опасаясь, что она снова начнет ерзать и зашумит.
Грир задыхалась, пытаясь высвободится из его рук. Только он не сдвинулся с места. Она стала пленницей в этих крепких руках.
Если будет бороться, то выдаст их присутствие Керкендейлу… тупик.
Грир вцепилась в красивый жакет Севастьяна и с удивлением отметила твердость бицепсов под своими пальцами.
Тревис не был настолько мускулист, он был совершенно обычным мужчиной. Она тряхнула головой, словно желая освободиться от таких пустых мыслей. Зачем ей сравнивать двух этих мужчин? Оба не предназначались для нее, и оба дали понять, что она совершенно им не подходила.
Горячий румянец разлился по щекам, и Грир осторожно возобновила свои попытки освободиться от нежелательной близости.
Принц снова притянул ее к своей груди – в таких объятиях Грир ощутила себя скованной стальными обручами. Одну руку Севастьян прижал к затылку, при этом их лица оказались страшно близко. Принц коснулся щекой ее щеки. В месте соприкосновения кожу начало покалывать. У Грир заныло в животе. Их прерывистое дыхание смешалось.
Грир хотела потребовать, чтобы он отодвинулся, но ее сдерживал страх быть обнаруженными.
Принц дотронулся до чувствительной мочки ее уха, когда прошептал:
– Прекратите ерзать, не то нас заметят. Вы ведь не хотите объяснять, что же мы делаем в этом шкафу вдвоем?
Дрожа от страха, Грир резко кивнула. Она не решалась говорить в голос, боясь, что вырвется звонкий писк.
– Хорошая девочка, – пробормотал принц низким голосом, от которого у нее засосало под ложечкой.
Одна его рука лежала на ее голове, вторая упиралась в спину. Грир чувствовала через шелк платья, насколько горячи его пальцы. Все исчезло, кроме волнующего тепла. Все, кроме Севастьяна... Перед ней начала вырисовываться его высокая фигура.
Она больше не слышала ни звука за пределами гардероба. Мир рухнул. Существовали только они – пленники в этом крошечном мирке.
Губы принца все еще прижимались к ее уху, не шевелясь, но все еще касаясь. Все еще сводя с ума.
Она последний раз попыталась отступить.
Конечно, Севастьян видел, что она делает это осторожно, не осмеливаясь шуметь. Но только крепче сжал свою руку на ее волосах и сильнее надавил широкой ладонью на спину Грир.
От него исходила сила, что было необычно для такого щегольски одетого принца. Необычно для любого из разряженных лордов, которых Грир встречала в городе.
Прибыв в Лондон, она быстро поняла, что могла бы побороть любого из этих женоподобных денди. Как бывший организатор спортивных игр в огромном поместье, она привыкла к работе и каждодневным тренировкам. И все же твердое мужское тело рядом с Грир не принадлежало праздному дворянину.
Хорошо, что принц не пытался больше коснуться ее. Хотя постоять за себя она и сумела бы. Грир могла терпеть простую близость с ним. Пока он ведет себя тихо. Лишь держит ее, чтобы она не шевельнулась ненароком, в конце концов…
И тут Севастьян придвинулся ближе.
Глава 4