Грир не удержалась и закатила глаза, еще немного подвинувшись к двери, ведущей в освещенную комнату, из которой появился Малкольм.
– Ты его очаровала! Поймала в свои сети… как и та шлюха, которая много лет назад соблазнила моего отца, а потом рыдала, уверяла, будто ее изнасиловали, когда он лишь взял то, что она сама предложила! – В глазах похитителя горел пугающий свет далекого прошлого, и Грир сглотнула внезапную горечь во рту. – Мне следует сделать тебя своей… посмотреть, что за удивительное очарование скрывается в тебе.
Грир застыла, приготовившись к нападению, на шее лихорадочно начала пульсировать тонкая жилка, каждая мышца напряглась.
Малкольм, не глядя на пленницу, продолжал говорить, словно и не он секунду назад заявил о намерении ее изнасиловать:
– Если бы я не опасался, как бы ты и меня не очаровала, то так бы и сделал. – Губы его скривились в злобной ухмылке. – Хочется иметь что-то, что принадлежит Севастьяну… этому высокомерному ублюдку. Он не знает, как это больно, когда у тебя отняли все...
Грир воздержалась от замечания, что последние десять лет Сев провел на войне, в которой потерял своего брата, множество друзей и товарищей. Разум покинул Малкольма. Его состояние ухудшалось: в словах было все меньше смысла, он продолжал ходить туда-сюда по комнате, шаркая сапогами по грязному деревянному полу.
Грир снова устремила взгляд к освещенной комнате. Она не знала, что ждет за стенами этого убогого жилища, куда он ее привез, но там, снаружи, определенно больше вероятность уцелеть, чем здесь, с сумасшедшим кузеном Сева.
Когда Малкольм пустился в очередную обличительную тираду о всех несправедливостях, выпавших на его участь и долю его семьи, она глубоко вдохнула и метнулась к двери.
От последовавшего крика по венам Грир заструился адреналин. Она вбежала в комнату и чуть не налетела на маленький столик, выхватив взглядом единственную дверь. Грир схватилась за засов, одним рывком распахнула дверь и выскочила наружу.
Она не стала тратить время на то, чтобы осмотреться. Крики Малкольма обжигали слух. Его голос раздавался близко, пугающе близко, но она запретила себе оглядываться.
Окрестность окутала ночь. Холодный зимний ветер пронизывал насквозь, но Грир не позволила себе обращать на него внимание и не остановилась, убегая все глубже в лес, обступавший маленький коттедж, из которого она только что сбежала.
Запах глинистой невозделанной почвы ударил в нос. Определенно, Малкольм увез ее из города.
Грир приободрила себя напоминанием, что никогда не боялась леса, и устремилась в чащу.
Малкольм следовал по пятам, словно дикий кабан, яростно пробираясь сквозь ветви деревьев и заросли кустарника. Он двигался быстро – такой прыти она от него не ожидала.
Хотя, быть может, она сама стала медлительной из-за ран или тяжелых юбок, мешавших двигаться быстрее. Да и туфли на тонкой подошве не подходили для слякотной почвы. Как бы Грир ни старалась, она не могла оторваться от Малкольма и все дальше углублялась в лес, отчаянно перебирая ногами под громоздкой одеждой. Мышцы горели, но останавливаться было нельзя. Влажный подол волочился по замерзшей земле, Грир схватила юбки, пытаясь приподнять повыше края платья, пока петляла между деревьев.
Преследователь выкрикивал ее имя, эхом отдававшееся в холодном воздухе. Птицы в испуге с пронзительным криком покидали свои гнезда.
Отчаянные рыдания разрывали горло, но навалившаяся тяжесть полной и непоколебимой уверенности в том, что, если он поймает ее, – убьет, не позволяла остановиться.
Малкольм под влиянием безумия и бешенства пытался настигнуть беглянку, как гончая зайца.
Частое дыхание срывалось с губ Грир, холодные слезы бежали по щекам, ветки хлестали по лицу и цеплялись за одежду. Несмотря на боль в груди, несчастная ускорила темп, продолжая бежать наугад в лунном свете ночи. Света луны было недостаточно. Совсем не достаточно. В нем нельзя было разглядеть местность впереди.
Тут лес вдруг поредел, но Грир заметила это слишком поздно и не смогла вовремя остановиться.
Она резко застыла в тот миг, когда земля под ногами оборвалась. Пытаясь восстановить баланс, Грир взметнула руки в воздух. Мыски туфель коснулись каменистого края. Камни под ногами заскрежетали и посыпались вниз.
Грир вскрикнула, опасно зависнув на краю обрыва, и стала колотить руками по воздуху, чтобы откинуться и предотвратить падение.
Но все напрасно: она полетела вниз, и в ночи раздался крик, жуткий и нечеловеческий.