Затем наступает ощущение движения с очень большой скоростью через какое-то темное пространство. Его сравнивают с пещерой, туннелем, дымоходом, пустотой, печной трубой, долиной, цилиндром, неким замкнутым пространством. Иногда же во время движения кверху возникают реальные видения врачей, сестер, своего тела, находящегося на кровати или на операционном столе. Это видение подчас было очень отчетливым, ясным, запечатлялась даже прическа присутствующих и одновременно возникал вопрос: «Почему они так волнуются, ведь мне так хорошо». Некоторые удивляются, почему они все это видят, находясь как бы в стороне. Иногда же охватывает панический страх и желание возвратиться обратно в свое тело. Одновременно наступает ощущение прихода смерти или даже то, что она совершилась. Тем, кто был сильно ранен, тяжело смотреть на свое искалеченное тело, оно кажется чужим и узнается с трудом, то есть возникает чувство отчуждения от него, расставание с ним выражается сильно и отчетливо. После всего этого как-то внезапно наступает сверхъестественное состояние бестелесности, оно не сразу доходит до сознания, человек просто находится в растерянности и не может его описать. Умирающие, судя по всему, не могут освоиться со своим духовным телом, покинувшим физическое тело. Находясь в духовном теле, они лишены ощущения, веса, движения, расположения в пространстве, чувства времени. Все как бы перестает существовать. Вместе с тем, слух и зрение будто остаются неизменными. Человеком овладевает острое ощущение изолированности и одиночества. Но в общем переживаемое становится таким прекрасным, что невозможно его рассказать. Потом наступает сознание близкого присутствия других духовных существ, они появляются будто ради того, чтобы помочь переходу от смерти в новое состояние.
Но самое сильное впечатление оставляет встреча с очень ярким, белым светом. Он постепенно разгорается и, становясь необыкновенно ярким, не мешает другим ощущениям. Как будто какое-то светящееся личностное существо, этот свет неуклонно окружает и привлекает к себе, сообщая полное облегчение. Верующие христиане его отождествляют с Иисусом Христом, неверующие — просто со светящимся существом. Этот свет как бы спрашивает: «Готов ли умереть ты?». Далее умирание сопровождается картинами прошедшей жизни, человек оказывается в детстве. Картины жизни очень четкие, цветные, образные, ЧУВСТВЕННЫЕ, давно забытые, но воскресшие в памяти.
Возвращение обратно происходит через тот же большой туннель, сопровождается болью и расставанием с ощущением прекрасного.
Жерар Шураки, бывший судебный исполнитель, попал в автомобильную катастрофу, получил одиннадцать переломов, перенес одиннадцатичасовую операцию, сутки находился между жизнью и смертью. Он рассказывает: «В один из моментов я оказался над своим телом. Я видел его, пытался управлять им, но оно не подчинялось. Меня стало втягивать в водоворот. Ощущение было такое будто едешь на американских горках. До меня доносились какие-то крики, свист, обрывки музыки. Потом начало качать из стороны в сторону. Это ужасно. Вдруг все стихло, и я увидел черное отверстие входа туннеля, чувствую меня неумолимо втягивает туда. В конце туннеля увидел свет, который по мере движения становился ярче и ярче. В конце пути меня ожидала картина иного мира: я был окружен ореолом света и почувствовал себя слитым с космосом. Ощутил, что стал вращаться все быстрее и быстрее. Но в этом не было ничего неприятного. Вдруг передо мною всплыли картины моей жизни, как на киноэкране, и я решил вернуться обратно. Когда я пришел в себя, то закричал от боли».
Люди, пережившие опыт умирания, нисколько не сомневаются в его реальности и важности. Пережитое не похоже на галлюцинацию, утверждали те, кто испытал ее ранее вне умирания. Пациенты редко когда говорили о пережитом, им бы никто не поверил в сказанное, приняв за болезненное состояние. «Я долгое время никому ничего не рассказывал, — говорил один больной, — я просто совсем не мог об этом говорить. Я чувствовал, что это смешно, поэтому боялся, что мне никто не поверит и будет говорить: „Ну ты все этот выдумываешь!“». Кроме того, все это очень трудно описать, оно выходит за рамки возможностей обычного повествования.