Я увидел крупного молодого мужчину и тяжко вздохнул. Это всего лишь кузен. Казалось, сейчас он меня догонит со своей компанией и даст мне в глаз или, что еще хуже, ногами в живот. Я побежал, пытаясь оторваться от погони, и остановился только тогда, когда полисмен, стоявший в конце беговой дорожки, с подозрением оглядел меня с головы до ног. Осознав, что я выгляжу нелепо для спортивной пробежки в ботинках, джинсах и куртке, я повернул на другую дорожку, уселся на скамейку и достал сигарету.
Курение — мое недавнее увлечение. Я достал сигарету, провел носом вдоль нее и с удовольствием втянул в себя приятный терпкий запах. Подкурив от зажигалки, я втянул горьковатый дым и расслабился. Гермиона это называла сомнительным удовольствием, но мне становилось легче от нехитрого магловского ритуала. Спустя десять минут я встал со скамейки и направился домой. Такой мой режим.
Прошло еще несколько недель, которые я провел довольно бездумно, не решая никаких задач. Казалось, я впал в спячку. Возможно, так и было. Хотелось не о чем думать и ничего не решать.
Ночью тело предавало меня, и я трясся в судорогах, стонал сквозь сон и жил нереальной военной жизнью. Уже восемь недель меня преследовали кошмары, и я страдал от жесткой бессонницы. Что можно было сделать, не знал.
После вечерней прогулки дома меня ждали причитания Кричера, чай с фруктовым пирогом и бесполезное Зелье-без-сновидений. Было бы все проще, если бы только тело сигналило, что ему плохо, но, когда мне стали сниться мертвецы, точнее, один конкретный, я понял, что начал сходить с ума. Мне стал сниться Снейп.
========== Часть 2 ==========
В синей гостиной, в отличие от той, где я раньше спал, было тихо и умиротворенно. Никаких посиделок с друзьями по выходным, никаких встреч с Кингсли, никаких бесед со случайными людьми. Здесь царили холод и спокойствие. Одинокий шкаф, синий в цветочек диван и журнальный столик, где аккуратной стопкой лежали книги по Трансфигурации и Астрономии. Я решил пройтись по дому, изучая каждый закоулок, каждую комнату, и начал с синей гостиной, которая была первой в моем осмотре. Мне захотелось узнать поближе доставшийся в наследство дом, и попробовать облагородить его интерьер.
В шкафу затарахтело, и я приблизился, чтобы его открыть и посмотреть, что там такое. Оттуда вышел Снейп с окровавленным горлом. Глаза его смотрели с беспощадной ненавистью.
— Предатель и трус, — сплюнул он.
— Неправда! — воскликнул я. — Вы несправедливы! Я помог вам по мере своих сил, и теперь вы оправданы.
— Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь, — сказал Снейп и двинулся на меня, протягивая руки.
Чертов боггарт. Перед глазами появилась пелена, сквозь которую я ничего не мог видеть и дышать. Захрипев от усилий остаться в сознании, я провалился в беспамятство. Кажется, сегодня я никак не обойдусь без традиционной порции военных ужасов.
Первая минута моего кошмара — это Снейп, лежащий в Визжащей хижине и пристально всматривавшийся в мое лицо. Я ничего не смог сделать, чтобы помочь ему и облегчить страдания, и бесконечно долгую минуту наблюдал за ним, пока он не отключился.
Не представляю как, но спустя некоторое время я оказался в Большом зале. Я вел поединок с Волдемортом и между вспышками заклинаний вспоминал о нелегкой судьбе Снейпа. Для меня стало открытием, что Снейп — нелюдимый и жесткий человек — кроме ненависти, имел другие, не менее сильные чувства. Чувства, которые провели его через семь кругов ада.
Вокруг меня находилось множество людей, которые обеспокоенно наблюдали за поединком с Волдемортом, а я переживал бурю эмоций и ощущений, никак не связанных с дуэлью. Ужас ледяными струйками проник в затвердевшие мышцы и добрался до сердца, которое билось через раз, грозясь остановиться совсем. Я не мог сдвинуться с места и только рука с волшебной палочкой словно сама по себе желала убить или покалечить врага. Волдеморт кружил вокруг меня, выбирая подходящую минуту для нападения, а я в это время мог думать только о смерти Северуса Снейпа, который был ко мне неравнодушен. На периферии сознания я ожидал от Волдеморта Круциатуса или новой Авады, в результате которой я уже не выжил бы, но маятник борьбы склонился в мою сторону, и спустя несколько стуков сердца я смотрел на завоеванную в поединке волшебную палочку, а Волдеморт лежал мертвым на полу. Не успев осознать, что победил, я захлебнулся потоками холодной воды. Вода попала не только в лицо, но и за шиворот, и струйки побежали по спине, вызывая мурашки до дрожи. Когда пришел в себя, то понял, что по-прежнему находился в своем доме, и рядом стоял Кричер, обеспокоенно скручивая свои большие уши.
— Хозяину было плохо, я дал воды, я правильно сделал? — спросил испуганный Кричер.
— Все правильно, — кашлянул я. Вода стекала с моих волос и одежды, образуя лужи на полу. — Молодец.
— Вы испугались боггарта, хозяин, — с упреком произнес Кричер и с помощью щелчка пальцами уничтожил беспорядок на полу и у меня на одежде.
— Да, — произнес я с мрачным смешком. — Страх нужно было превратить в смех. Я помню, Кричер, — и пошел переодеваться.
Происшествие с боггартом привело к закономерному исходу — я стал думать о Снейпе. Изо всех сил я попытался перечеркнуть собственные кошмары и нарисовать мрачный образ профессора Зельеварения, который защищал меня с первого курса. Ум бойко вспоминал черные глаза, приподнятую бровь, иронично сжатые губы, высокую сухощавую фигуру в неизменной черной мантии…
Дальше — больше. Я вспоминал его походку и поворот плеч, внимательный и насмешливый взгляд… Мысленно видел Снейпа, который чуть ли не танцевал возле котла, так тот был увлечен процессом варки зелья. У него были потрясающие руки. Когда он в неповторимой последовательности резал, шинковал и тер ингредиенты, чтобы бросить в котел и превратить в произведение искусства, то есть в полноценное зелье, я внимательно рассматривал его пальцы, тонкие, изящные, с полукруглыми лунками ногтей.
Думать о Снейпе мне неожиданно понравилось, и в течение дня я закрывал глаза, чтобы представить, как он в свое время ходил по Блэк-хаусу. Вспоминал, как он сидел на кухне и сообщал сведения о Волдеморте ордену Феникса. Благодаря этим воспоминаниям я легко мог вообразить, что Снейп заходил в библиотеку и искал манускрипты по Темным Искусствам.
Сейчас же, когда я готовился сдавать экзамены за седьмой курс и много времени проводил за книгами, я мысленно видел, что Снейп заходит в библиотеку вместе со мной и садится в кресле у окна, заслоняя свет. Иногда я читал, лишь бы заполнить пустоту, которая поселилась в моей душе. Он приподнимал бровь, когда неудержимые слезы текли из глаз, и я был готов умереть на месте, лишь бы не мучиться от ноющей головной боли. Я сердито смотрел на него, вытирал мокрые дорожки слез на щеках и успокаивался, когда он поджимал губы в незлой усмешке. Чтобы коснуться меня, у Снейпа не хватало реальности, но мне было достаточно и этого подобия улыбки, чтобы головная боль отступала на задний план, и я не думал о ней.
Теперь воспоминания о Снейпе вполне смогли заменить видение о великане, наступившим на Колина Криви, затмить убийство Джастина и Эрни, приглушить боль от утраты Фреда Уизли и заставить забыть о смерти Люпина.