Дэвид обдумывал все рассказанное Салли, и на его губах играла улыбка одобрения.
5
В понедельник утром Салли поднялась на лифте на нужный этаж и вошла в квартиру Данстенов. Элейн уже ждала ее в холле.
— Мой папа приехал! — радостно сообщила девочка. — Он вернулся из Парижа вчера вечером и ужасно рассердился на мисс Харрис… прямо пришел в ярость… Но я сказала, что лучше буду заниматься с вами, и теперь папа хочет с вами познакомиться.
Сердце Салли ушло в пятки. Она не очень мечтала о встрече с мистером Данстеном. За последнее время она столько о нем слышала и столько прочла, что и сама теперь удивлялась, как это она могла заявить миссис Беллоус, что понятия не имеет о том, кто такой Роберт Данстен. Оказывается, он был самым удачливым финансистом в лондонском Сити за последние несколько лет. И к тому же играл видную роль в международной экономике. Все журнальные и газетные заметки, которые Дэвид и Питер приносили для Салли, чтобы она побольше узнала о своем работодателе, все больше убеждали юную гувернантку в том, что этот человек знал все или почти все о деньгах, но ничего — о детях.
Видя Элейн в роскошной квартире на Парк-Лейн, Салли приходила в ужас от того, как воспитывалась девочка. Слуги, должно быть, были внимательны и расторопны в присутствии мистера Данстена, но без него становились ленивы и медлительны. Завтракала Элейн, когда придется, еда зачастую была малоподходящей для ребенка, стол накрывался кое-как.
Няня у девочки была уже очень пожилая. Как старушка сама сказала Салли, ей было далеко за семьдесят, но от хозяина она свой возраст скрывала. Несомненно, она любила Элейн так же, как любила и ее мать, которую тоже нянчила, когда та была маленькой. Но сейчас эта работа уже была ей не под силу. К тому же она устала воевать со слугами, когда те забывали о детской, а порой просто пренебрегали своими обязанностями.
— Мне пора на покой, — говорила няня Салли, начиная клевать носом над вязаньем. — Конечно, были времена, когда я могла следить, чтобы у детей, за которыми я ухаживала, все было как следует и вовремя. Но теперь слуги ничего не слушают, и я просто перестала обращать на них внимание.
«Это выход для вас, — хотелось сказать Салли, — а как же Элейн?» Но девушка знала, что ей не стоит приобретать врага в лице няни, и поэтому она решила пока придержать язык, а при случае высказать все самому мистеру Данстену.
В отношении дворецкого Бейтса девочка была абсолютно права. Бейтс действительно при случае потягивал хозяйское вино. Он часто шатался по квартире без сюртука, небритый, а в ответ на приветствие Салли бурчал что-то нелюбезное, видимо, считая, что от новой гувернантки можно ждать неприятностей.
Горничная в доме, молодая развеселая девица, большую часть времени хихикала с лакеем Томасом и поварихой, полной, добродушной женщиной, ирландкой, которая тоже нередко отвлекалась от своих прямых обязанностей.
Элейн то и дело околачивалась в кухне, слушая сплетни поварихи и узнавая там скандальные подробности из жизни слуг.
— Повариха говорит, что Нелли не лучше всех прочих, — как-то утром сообщила она Салли. — Что это значит?
Нелли — это была горничная. Салли поговорила с поварихой наедине в кухне, но про себя решила, что подобные вещи не должны касаться маленькой девочки. Через несколько дней у нее уже был готов целый список вопросов, которые ей нужно было обсудить с мистером Данстеном. Но Салли понимала, что ничего хорошего не выйдет, если она при первой же встрече с хозяином дома обрушится на него с претензиями. Нужно было сначала заставить его поверить, что она искренне обеспокоена благополучием его дочери.
Несмотря на отцовское обожание, Салли считала, что он делает непростительную глупость, оставляя ребенка на попечении слуг.
— Есть у тебя дяди или тети? — как-то спросила она девочку.
Элейн покачала головой:
— Мой папа — единственный сын своих родителей.
— А с маминой стороны? — мягко спросила Салли. — Были у нее братья или сестры?
В глазах Элейн появилось испуганное выражение. Так случалось всегда, если разговор касался ее матери. С минуту девочка молчала, а потом сказала:
— Я никогда не спрашивала папу об этом. Мне бы очень хотелось знать, но он не станет говорить о ней.
«Бедняжка», — подумала Салли.
И тут в первый раз Салли неосознанно, повинуясь только душевному порыву, обняла девочку и поцеловала в щеку. Малышка вздрогнула и тоже обняла девушку.
— Я очень люблю вас, мисс Гранвилл. Никому из прежних гувернанток я не разрешала себя целовать. Все они были противные морщинистые старухи. Меня тошнило от них. А вас я люблю. Вы такая красивая и нежная!