«Я должна тщательно обдумывать свои слова», — напутствовала сама себя Салли, идя по больничному коридору. В палате она застала Энн, которая весело болтала с соседкой.
Салли отлично понимала, чего стоило сестре привыкнуть к обстановке в общей палате. Она изумилась до крайности, услышав от Дэвида о настойчивом желании Энн сменить палату. Когда она пришла навестить сестру и нашла ее, бледную и измученную, в конце длинного ряда больничных коек, Салли подумала, что подобная жертва вовсе не была необходимой, и попыталась уговорить Энн вернуться в отдельную палату. Но Энн не уступала, и тогда Салли начала понимать, что это как бы расплата за прежнее отвращение девушки к больным людям. Энн заставила себя стать одной из них и учиться принимать жизнь такой, какая она есть, а не такой, какой хотелось бы самой Энн.
Только Салли понимала, как тяжело сестре из-за невозможности побыть одной. Но постепенно ужас отступил. Девушка одержала победу над своими страхами, хотя первые два дня после операции Энн чувствовала себя хуже, чем предполагали, борясь не только с физическими страданиями, но и преодолевая отвращение.
Поняв все это, Салли перестала спорить с сестрой, чтобы не усугублять ее страданий. Инстинктивно она догадалась, что должна помочь Энн свыкнуться с ситуацией. Она знакомилась с другими больными, старалась внушить сестре, что это обычные люди, каждый со своей жизненной историей.
Наконец Энн успокоилась и поняла, что от болезни нужно не убегать, а отбиваться от нее изо всех сил. Увидев, как сестра непринужденно разговаривает с соседкой по палате, Салли уверилась, что Энн справится со всем и выйдет из больницы окрепшей и духовно, и физически.
— Здравствуй, дорогая, — поздоровалась Салли с сестрой, а затем с женщиной на соседней койке: — Как вы себя сегодня чувствуете, миссис Холл?
— Жаловаться не на что, милая, — последовал ответ, и Салли, присаживаясь рядом с Энн, подумала, что это, пожалуй, относится и к ее сестре.
Энн выглядела очень хорошо, хотя несколько похудела и казалась совсем прозрачной после всего, через что ей пришлось пройти. Глаза ее смотрели спокойно и даже весело, а волосы сияли, словно золото.
— Что ты делала? — спросила Энн. — Ты выглядишь так, будто произошло нечто важное.
— Так и есть, — ответила Салли. — Я обдумывала наше будущее, и надеюсь, ты одобришь мои идеи.
— Что ты придумала?
— В понедельник мы едем в Сент-Читас.
— Мы? — удивилась Энн. — Это значит ты и я?
— Ты, я и Элейн. Ты не возражаешь, если Элейн тоже поедет? Я не хочу оставлять девочку без присмотра в Лондоне.
— Конечно, я не против. Она такая милая. Ей понравится на побережье.
— Я уже отправила телеграмму миссис Баркус и попросила ее сдать нам комнату, — сказала Салли.
— А ты не думаешь, что у нее полно жильцов?
— Уверена, что нет. Она пускала жильцов только во время войны, когда ее сына не было, а теперь он дома. Но миссис Баркус говорила мне, что, если мы захотим приехать, ее сын сможет пожить у дяди.
— А мы поместимся в одной комнате?
— Ну, вообще-то я предполагала, что ты будешь спать на диване в гостиной. Днем всегда можно убрать постель и устроиться, чтобы было удобно посидеть. Если погода будет хорошая, то большую часть дня мы станем проводить на берегу. Мы с Элейн разместимся в спальне наверху.
— Похоже, ты все продумала, — улыбнулась Энн. — А что мистер Данстен говорит?
— Он очень доволен тем, что мы возьмем с собой Элейн. Он сказал, что, может быть, ему удастся приехать на денек-другой навестить дочь.
Интересно, это только показалось Салли или щеки у Энн в самом деле порозовели?
— Элейн будет довольна, — пробормотала Энн, не глядя на сестру.
Салли ломала голову, стоит ли рассказывать Энн о мистере Данстене. Тот разговор не шел у нее из головы. Но все-таки Салли решила, что спешить не стоит. Вдруг Энн испугается и снова замкнется. «Оставлю пока все, как есть», — подумала Салли, а вслух сказала:
— Мистер Данстен был так добр, что обещал сделать все, о чем я его попрошу. Мне кажется, ты ему нравишься.
Салли произнесла последнюю фразу обычным будничным тоном, но на этот раз щеки Энн, вне всякого сомнения, сделались пунцовыми.
16
Салли и Элейн отправились на Баркли-сквер попрощаться с герцогиней перед отъездом в Корнуолл. Элейн была приятно взволнована предстоящей поездкой и ее детская непосредственная радость словно оживила старый притихший дом. Даже слуги улыбались при виде счастливого личика девочки. Их лица разглаживались и делались моложе, они будто забывали о своих годах и привычке ворчать по каждому поводу.