— Я зарабатываю потом и кровью, я не могу каждый год покупать тебе новый гардероб! Влезешь и в этот, не так уж ты и выросла! — она швырнула в лицо девочки сапоги. — Ну-ка, надень!
— Они не налезают, мам, — покачала головой Кэрол.
— Не ври! Надевай, сказала!
Девочка застыла, прижимая сапожки к груди и смотря на мать сквозь пелену слез.
— Что ты смотришь на меня стеклянными глазами? Я повторять не собираюсь! — вырвав у нее сапоги, Элен ударила ими по лицу девочки. — Надевай! Ишь ты, сапоги она у меня требовать вздумала! А ты заработала на эти сапоги, а? Все лето проносилась с этими придурками, а теперь подавай ей то, подавай се!
Видя, что мать пьяна, Кэрол решила благоразумно удалиться. Но Элен схватила ее за волосы, не пуская.
— Мама, не надо…
Элен швырнула ее на пол.
— Надевай!
Кэрол, стиснув зубы, с трудом натянула распроклятые сапоги. Мать подняла ее с пола.
— Теперь куртку!
Надев куртку, Кэрол подавлено опустила голову, чтобы скрыть слезы от унижения и горести. Осмотрев ее, Элен громко расхохоталась с таким презрением, что девочка сжала худенькие плечики.
— Эй, Рут, Меган, идите скорее посмотреть на эту Золушку! Подобного видочка даже я еще не видела! Ха-ха-ха…
Не дожидаясь, пока все сбегутся на крики и хохот матери, чтобы посмеяться над ней, Кэрол рванулась прочь вверх по лестнице. За спиной неумолимо раздавался пьяный хохот матери.
Уткнувшись лицом в подушку в своей комнате, Кэрол долго пролежала неподвижно, пытаясь понять, за что мать ее так ненавидит. Но так и не поняла. Это было выше ее понимания.
Элен все-таки нашла денег и купила ей эти несчастные сапоги и куртку, так как Кэрол перестала ходить в школу.
Девочка долго смотрела на разложенные перед ней вещи, не прикасаясь. В ее глазах Элен почему-то не увидела ожидаемой радости.
— Спасибо, мама, — тихо шепнула девочка и, взяв вещи в охапку, молча ушла к себе в комнату.
Никто не знал, как противно ей было всякий раз, когда она надевала эту куртку и эти сапоги. Порой ей хотелось разрезать их на куски и выбросить на глазах у матери. Но она не могла это сделать, понимая, что сделает хуже только себе. На мать такое представление не повлияет.
Кэрол стала замечать, что нахлебник матери стал часто куда-то пропадать иногда он отсутствовал целыми сутками. Элен заметно нервничала по этому поводу, все чаще прикладываясь к бутылке. И свою злость она, как всегда, вымещала на дочери.
Эми долго косо смотрела на синяки Кэрол, которые та пыталась скрыть. И с каждым разом лицо ее становилось все мрачнее.
И вот однажды вечером она пришла к ней домой.
Кэрол очень удивил ее внезапный и к тому же поздний визит.
— Эми… Что-то случилось?
— Где твоя мать? — спросила та сухо.
— В гостиной… — Кэрол не договорила, потому что Эми без приглашения прошла в дверь мимо нее. — Зачем она тебе?
Эми не ответила, быстро пересекая прихожую.
Закрыв дверь, Кэрол догнала ее. Но прежде чем она успела что-либо сказать, Эми распахнула дверь в гостиную и решительно вошла.
Элен развалилась на диване с бутылкой в руках. Повернувшись, она недоуменно взглянула на вошедших девочек.
— Здравствуйте, мисс Гран, — с заметно фальшивой вежливостью проговорила Эми, хотя в глазах ее пылала ненависть.
— Что тебе нужно, черномазая? — с нескрываемым презрением ответила женщина и глотнула из бутылки.
— Я только пришла сказать, чтобы вы больше не смели бить Кэрол.
Кэрол приоткрыла рот, сраженная этими словами.
Элен поперхнулась и медленно опустила бутылку.
— Ч-что — что?
Эми вызывающе вздернула подбородок.
— Объясню яснее. Если я увижу хоть один синяк на теле Кэрол, все узнают о том, что вы убили свою кухарку Мадлен Гриссон.
Кэрол вздрогнула от резкого звука разбившегося стекла и уставилась на осколки бутылки. Затем медленно подняла глаза на мать. Та вскочила с дивана с побледневшим перекошенным лицом и метнула в сторону дочери яростный взгляд.
— Что ты несешь, ненормальная?! — вскричала она.
— Было ведь много свидетелей, помимо Кэрол, так ведь? — спокойно ответствовала Эми. — И одна из них Роза, которая работала у вас и которую вы недавно выгнали. Как вы думаете, а вдруг она на вас обиделась и захочет кое-что рассказать, а?
Элен опешила, вперившись взглядом в нахальную девчонку.
Господи, ей всего-то около одиннадцати, а ведет она себя почти как взрослый человек!
Кэрол сама была поражена тем, как держится, а тем более, как говорит Эми. Она напугала мать, Кэрол это видела, и не могла в это поверить.
— Кстати, — добавила Эми, — я знаю, где живет эта Роза.
— Девочка моя, ты ведь не сделаешь так, чтобы Кэрол и мне пришлось плохо, — вдруг елейным голосом заговорила Элен, подойдя к девочке, и погладила ее по щеке.
Эми отступила назад.
— Сомневаюсь, что Кэрол будет хуже, чем сейчас, когда вас посадят. Извините за беспокойство, — отвернувшись, она с достоинством вышла.
Боясь остаться с матерью наедине, Кэрол пошла проводить ее.
Когда они остановились у двери, Кэрол со слезами на глазах ее обняла.
— Спасибо, Эми, я никогда этого не забуду.
— Все будет о ‘Кей, сестренка. Это было проще, чем я ожидала, — Эми повернулась чтобы уйти но вдруг обернулась и посмотрела прямо в глаза Кэрол. — Я никогда никому не дам тебя в обиду. Обещаю.
***
После смерти Спайка Эми упорно отказывалась возвращаться домой.
Ни слезы матери, ни угрозы отца не могли заставить ее это сделать. Слишком глубока была ее рана и слишком велика для нее потеря, чтобы простить. Она довела родителей до отчаяния, заставив сотни раз пожалеть о том, что отказали дочери в помощи. Для девочки это было равносильно предательству, и понять его, смириться и простить она не хотела и не могла.
Эми жила в том самом сарайчике, где умер Спайк.
Она ухаживала за его могилкой, осыпая ее цветами, и рассказывала своему верному другу о том, как проводит дни. Родителям ничего не оставалось, как носить ей еду, но Эми не хотела, чтобы они приходили туда, и поэтому сама стала ходить домой за провизией. Кэрол, Тимми и Даяна не обделяли ее своим вниманием и все свободное время проводили вместе.
Когда настали холода, Эми вынуждена была вернуться в дом родителей. К тому времени она уже немного поостыла и, поговорив с отцом и матерью, простила им их ошибку.
Но сестрам Блейз это не светило. Эми сгорала от ненависти и жажды мести.
На еще свежей могилке Спайка, в тот день, когда он умер, она поклялась отомстить.
Встречаясь с сестрами-близнецами, Эми не скрывала своей агрессивности и враждебности. Хорошенько вздуть их не мешало бы, но даже Эми ощущала непреодолимый ледяной ужас перед их мрачным и постоянным спутником. Мощность и сила невероятно крупного ротвейлера, крепкие длинные клыки, бросающиеся в глаза на фоне черной, как сама ночь, шкуры, и злые, налитые кровью глаза производили довольно сильное впечатление. Всякий раз, когда его взгляд останавливался на ней, Эми чувствовала, как резко застывала кровь, а по спине пробегал неприятный холодок. Бывали моменты, когда ей казалось, что он бросится на нее и растерзает острыми зубами, как тряпку. Он словно чувствовал, что она приняла твердое решение убрать его из этого мира. Он убил Спайка. Он начал, пуля закончила. Даже если бы не пуля, Спайк все равно бы погиб от клыков Убийцы.
Как жизнь бывает несправедлива! Она направила пулю в умное и доброе создание, оставив жизнь кровожадному выродку. Но Эми не останется в долгу. Око за око. Жизнь за жизнь. Он опасен и должен умереть.
Но не так-то легко маленькой девочке убить столь сильное и яростное животное.