Слезы навернулись на глаза Кэрол, она отвернулась от доктора и уткнулась в подушку.
На затылок легла тяжелая старческая рука, сочувственно и успокаивающе поглаживая волосы. Кэрол еще сильнее вжалась в подушку, пытаясь сдержать рвавшие грудь рыдания.
Чуть скрипнула дверь, и тишину нарушил осторожный шепот:
— Док, она еще не очнулась?
Сердце Кэрол подскочило, когда она узнала голос Эми. Первым порывом было вскочить, броситься к ней и разреветься во всю глотку. Но Кэрол сдержалась. Она должна быть сильной… Она должна ей когда-нибудь стать. Девочка вытерла слезы, стараясь сделать это как можно незаметнее.
Она почувствовала, как Эми опустилась напротив нее на колени и осторожно коснулась ее плеча.
— Кэрол, — тихо позвала она.
Оторвавшись от подушки, Кэрол посмотрела на нее. В глазах Эми была тревога и какая-то особенная нежность.
— Ты в порядке?
Кэрол кивнула. Эми потянулась к ней и крепко обняла.
— Я так испугалась за тебя. Что с тобой произошло?
Кэрол поджала губы. Проклятые слезы снова подступили к глазам. Как, как с ними справиться?
— Я не хочу тебя волновать, но я должна тебе кое-что сказать, — Эми порывисто вздохнула. — Тимми пропал. Вчера вечером ушел к Уильямсам за лекарством… и до сих пор не вернулся.
Случайно взгляд Кэрол наткнулся на фотографию, стоящую на столе. Протянув руку, она взяла ее. Присев у ног девчонок и обняв Спайка, на нее смотрел Тимми. Руки ее задрожали. Он не мог умереть. Господи, все это походило на кошмарный сон…
Внезапно в комнату вошел высокий полицейский. Его взгляд остановился на Кэрол.
— Нам надо поговорить, маленькая леди.
Глава 4
Бабушка Тимми и Даяны не пережила смерти внука. Она скончалась на второй день после того, как ей объявили о том, что мальчик трагически погиб. Для Даяны это был двойной удар. Она потеряла всю семью, всех, кто был близок ей в этом мире. Она осталась одна, слабая и беззащитная, не успевшая встать на ноги, чтобы суметь жить без поддержки семьи. Ведь ей было всего тринадцать.
Родители Эми на время приютили ее у себя. Кэрол и Эми все время были с ней.
На похоронах бабушки ей стало плохо и пришлось отвезти ее в больницу. Ее оттуда не выпустили, пока не прошел стресс. На это понадобилось две недели. За это время Даяна вся преобразилась, превратившись в живое привидение, сильно похудела, осунулась. От былой ослепительной красоты остались одни потускневшие грустные глаза. Ни тени радости на бледном лице… Лишь Эми могла заставить ее улыбаться, а иногда и засмеяться.
Все были потрясены ужасной смертью мальчика.
В суеверном ужасе дети обходили место трагедии, и вообще боялись ходить по парку и шарахались от каждой собаки.
Тело Тимми Спенсера не нашли, несмотря на тщательные поиски.
Что с ним могло случиться, не мог понять никто.
Сестры Блейз, как свидетельницы произошедшего, подтверждали, что их собака внезапно набросилась на Тимми, который, по их словам, дразнил собаку. Потом они убежали. Больше они ничего не знают.
Кэрол Мэтчисон говорит несколько иначе, утверждая, что собака была натравлена одной из сестер. Когда Кэрол пришла в себя на асфальте, тела мальчика уже не было. Тогда, находясь в шоковом состоянии, она не обратила на это внимания и лишь в разговоре с полицейским вспомнила этот факт. Вероятность того, что мальчик остался жив, исключалась. Все три девочки утверждали, что собака буквально разорвала мальчика у них на глазах. По обрывкам одежды и кусочкам плоти на ней, было установлено, что жертвой был действительно Тимми Спенсер. Собаку-убийцу сразу же умертвили, признав опасной, а дело Тимми Спенсера было закрыто с подозрительной быстротой. Смерть мальчика была признана несчастным случаем. Единственный, кто понес наказание за страшную гибель мальчика, был Убийца. Хотя перед судом должны были предстать хозяева собаки. Не двенадцатилетние девочки, конечно.
— Это их папаша приложил руку к этому, — зло говорила Эми. — Своими деньгами и связями он замял все дело. Он должен был ответить перед судом за смерть Тимми. Несчастный случай! Тимми был убит, убит их собакой!
— Несчастный случай, — грустно повторила Кэрол и вспомнила слова своей матери. — Прав всегда тот, у кого есть деньги. Господи, как все несправедливо в этом мире!
— Поздравляю тебя с этим открытием, — ядовито откликнулась Эми.
— Суда людей они избежали, но от суда Господнего они не откупятся своими паршивыми деньгами.
— Надеюсь, — Эми задумчиво смотрела на их фотографию.
Даяну, как она не противилась, определили в приют.
Сразу после выписки из больницы она должна была отправиться туда. Теперь там был ее дом. Бедная девочка с трудом выдерживала свалившийся на нее мир. Эми, как могла, вселяла в нее уверенность, что не все потеряно.
— Как не все? — горько улыбалась Даяна. — Все.
— Нет, Даяна, — возразила Эми. — У тебя есть жизнь — она важнее всего. Ее мы теряем последней. Если сейчас она тебе кажется бессмысленной, то завтра может быть иначе. Тебе дана жизнь — живи, как бы тяжело тебе не было.
— Тем более, мы с тобой, — вставила Кэрол. — Мы никогда не оставим тебя. Мы тебя любим.
Даяна улыбнулась, вытирая слезы. Один бог знал, что творилось у нее в душе, насколько велико было отчаяние.
— Я не хочу в приют, я не бездомная, — проговорила она.
— Твой дом продадут, а деньги пойдут на твое обучение, ты же знаешь. Ты не можешь жить в нем одна.
— Я бы смогла! Устроилась бы на какую-нибудь работу… все равно, какую! Это лучше, чем приют. Все, что угодно, только не приют!
Она прильнула к Эми, плача.
— Пожалуйста, Эми, не позволяй им забрать меня туда! Пожалуйста, не позволяй!
— Если бы я могла… — тяжело вздохнула Эми. — Там не так уж страшно, Даяна. Там живут дети, оставшиеся одни на этом свете, так же, как и ты. Мы с Кэрол будем приходить к тебе, каждый день.
После выписки из больницы высокая худая женщина увезла Даяну в приют.
Кэрол и Эми ездили туда каждый день после занятий в школе, но оказалось, что попасть туда не так-то легко. Только по настоянию врача Даяны девочек пускали в приют. После двух недель каждодневного посещения директриса заявила, что посещения ограничиваются до одного раза в неделю. Эмми пыталась возразить, что переросло в скандал, после которого им вообще запретили появляться в приюте. Но на этом Эми не успокоилась. Они с Кэрол тайком пробирались в «запретную зону», как они стали называть приют, отыскав место, где они могли незамеченными перебираться через забор и в саду встречаться с Даяной, которая приходила к ним.
Жизнь в приюте отразилась на Даяне, внеся резкие перемены и во внешности, и в характер девочки. Она стала замкнутой, невеселой и постоянно грустной. Стала плохо за собой следить, потому выглядела несколько неряшливо. Красивое лицо похудело и выглядело изможденным, уставшим. Нередко на руках или лице появлялись синяки и ссадины, губы были постоянно опухшими, с маленькими кровоточащими ранками. Она упрямо почему-то скрывала то, что ее били, но следы на теле скрыть не могла. После некоторых уговоров Даяна рассказала, что зачинщицей ее побоев была некая Джоун, лидер среди девчонок. Она была старше всех, поэтому считала себя главной. От скучной жизни она стала задираться к новенькой, настраивая других против нее.
— Они превратили мою жизнь в ад, — Даяна плакала на глазах у девочек впервые после того, как попала в приют.
Эми высказала желание побеседовать с этой Джоун.
Кэрол присутствовала при этой «беседе». Она не задавала Эми никаких лишних вопросов, насчет того, как она собирается вести разговор. Она доверяла Эми и была полностью в ней уверена. Кэрол невольно вспоминала разговор Эми с Элен, ее матерью. После него та перестала бить ее, но отыгрывалась по-другому. Унижением, насмешками, открытым презрением. В этом случае просто было, чем взять Элен за горло. Кэрол было очень интересно, как Эми собирается взять за горло Джоун, которую никогда до этого не видела.