— Трахни меня, папочка, пожалуйста, — рыдает она, ее бедра дрожат от желания кончить.
Я вынимаю палец из ее тела, быстро расстегивая молнию, почти отрывая эту чертову штуку, когда тяну вниз.
— Ты так чертовски прекрасна, принцесса, — хрипло говорю я, направляя свою толстую длину к ее дырочке.
Я обхватываю ее талию, прежде чем толкнуть бедра вперед и пронзить ее своим толстым членом. Мои глаза закатываются от тугого тепла, окружающего мой набухший ствол. Ее киска жадно пульсирует вокруг меня, и хватка ее тугой пизды почти заставляет мои тяжелые яйца взорваться.
Она обхватывает ногами мои бедра, когда я начинаю покачиваться в ее мокрой киске, звуки нашей любви одновременно непристойны и греховны, но это только подпитывает меня.
— Быстрее, папочка, — кричит она, обхватив рукой мое плечо и наклоняясь навстречу моим толчкам.
Ее лицо искажается от удовольствия, когда я щипаю ее соски через рубашку, дергаю тугой бутон между костяшками пальцев и заставляю кричать от удовольствия.
Наши глаза встречаются, когда я вхожу в нее, быстрее и сильнее, подталкивая нас все ближе и ближе к краю, пока она не кончает со всхлипом, ее киска сжимается вокруг моего пульсирующего члена. Мой живот скручивается от боли-удовольствия, которое сжигает меня, когда я кончаю с ревом, проливая горячие нити моего семени в ее матку. Наши тела содрогаются от силы наших оргазмов, и я понимаю, что никогда не хочу делиться этим чувством ни с кем, кроме нее.
Моя голова падает ей на плечо, когда она опускает ноги с моих бедер.
— Я люблю тебя, Скай, — выдыхаю я ей в шею. — Ты для меня все.
Проходит долгая пауза молчания, прежде чем она наконец говорит.
— Т-ты любишь меня?
— Я же говорил тебе, что мы стали семьей вчера вечером. Почему тебя так удивляет, что я могу быть влюблен в тебя?
— Нет, это просто… — Она всхлипывает, смеясь так, что все ее тело содрогается. — Я тоже тебя люблю, Прист.
— Хорошо, потому что мне есть что тебе показать, — говорю я, отталкиваясь от стойки. Беру ее за руку, и мы идем в ванную, чтобы быстро привести себя в порядок, а когда возвращаемся на кухню, она не замечает больших сумок в гостиной, пока я не указываю ей на них.
Она стоит неподвижно несколько секунд, а затем ошеломленно поворачивается ко мне.
— К-как?
— Мальчишки сказали, что ничего не брали, так что проверь и дай мне знать, если что-то пропало.
— Как ты… Я не… О, Боже!
Ее глаза наполняются слезами, когда она поворачивается ко мне, и все, о чем я могу думать, это то, что нет ничего, чего бы я не сделал для нее. В ее глазах столько любви и обожания, что это сбивает меня с ног.
— Найт нашел детей и заставил их вернуть твои вещи.
Она со слезами на глазах улыбается мне, прежде чем крепко обнять.
— Думаю, я могу простить ему все эти насмешки у костра, — шепчет она, ее губы касаются моей шеи. — Спасибо.
— Пожалуйста.
Она отталкивается от меня и идет к сумкам, открывая одну за другой.
— Боже, не могу поверить, что ты вернул их мне. У меня есть окно для регистрации на занятия, и они не позволят мне записаться после этой недели. Мне нужно будет пойти в кампус и разобраться с общежитием, теперь, когда у меня есть удостоверение личности.
— Я отвезу тебя, куда захочешь, если только ты согласна, что не будешь жить в общежитие. Теперь ты живешь здесь.
Она одаривает меня милой улыбкой, прежде чем вернуться к проверке вещей.
— Ого, они действительно ничего не взяли, — размышляет она, вставая. — Думаю, я смогу сегодня пойти в кампус и обо всем позаботиться.
— Что ты будешь изучать? — Спрашиваю я непринужденно, когда мы идем обратно на кухню.
— Микробиологию, — взволнованно говорит она.
— Я знаю, что это не так уж и интересно, но вини в этом мою бабушку. Она была микробиологом до того, как переехала в наш маленький городок, чтобы выйти замуж за моего дедушку. У нее была библиотека, полная книг и статей по медицине, сельскому хозяйству и наукам об окружающей среде. Это было все, что я читала после аварии моих родителей, не знаю, почему они так меня успокаивали.
Ее слова заставляют меня задуматься.
— Несчастный случай?
Скай разогревает наш завтрак.
— Автомобильная авария, в которой погибли мои родители, когда мне было десять. Бабушка воспитывала меня, пока не умерла вскоре после моего восемнадцатилетия.