Я встала и подошла к открытому окну. Накатило странное состояние, казалось, что меня окунули в воду, и нечем дышать.
– Так ты хочешь узнать, что просила передать тебе твоя мама? – Голос Кати неуверенно задрожал.
– Да…
– Ну тогда глотай, как есть: «Крест встанет и тень отбросит, когда третья, младшая в дом войдет. Берегись, в ней зло, чужая темная душа, двойной виной отца взращенная. Коснувшись на Седмице, тень смертью обернется. Слезами прольется жизнь твоя. Во спасение – Екатерина. Но, приняв ее помощь, пожалеешь. Двойная семерка ее судьба. И она станет твоей, удерживая у двери живых мертвецов». Заметь, это было сказано много лет назад: три сестры, родные по отцу. Про Седмицу вообще только местные знают. А мое имя?! Я родилась в день ее смерти, как же она могла узнать про меня.
В дверь несильно, но уверенно постучали.
– Дашуня, уже без двадцати одиннадцать. Скоро нотариус придет. А еще какие-то люди тебя, хозяйку просят, – пропела Маринка.
У меня по спине побежали мурашки. Голос подвел и осип.
– Сейчас, сейчас… – помогла Катя. – Слушай, – быстрым полушепотом продолжила она. Самое главное – мы должны держаться вместе. В завещании мамы Наташи, за исключением определенных сумм и вещей другим лицам, все ее имущество переходит тебе. Но есть одно «но». В заключении документа Наталья Михайловна просит тебя разделить полученное наследство со мной поровну, официально признав своей сестрой.
Катька смахнула рукой испарину со лба. Вся напряглась. Ее голос стал похож на резиновую тягучую ленту.
– Причем, ты должна оформить на меня дарственную сейчас. Даш, при этом у тебя останется одна треть всего имущества. Понимаешь, часть дома мне отошла по завещанию собственника папы Сережи. Знаю, тебе все это обдумать надо, но тянуть нельзя. В двух словах всего не расскажешь – тайна на чертовне, чертовня на тайне! На раздумья дней десять осталось, никак не больше. Боюсь тебя грузить нашей мистиковиной. Даш, ты с Олегом брачный контракт заключала?
– Нет.
– Хорошо. Тогда выдам еще кое-что, как есть. Чтобы не разделить участь Евдокии Германовны, сделай вот как: пообщайся с нотариусом наедине, ну хоть о погоде. А я договорюсь с Вольдемаром Анатольевичем, чтобы он объявил, что ты составила завещание на меня, на все свое имущество. Это будет только на словах. Так ты обезопасишь себя и можешь спокойно обдумать, как поступить дальше.
– Кать, ты убеждаешь, что Олег может из-за наследства причинить мне вред?
– Да…
– Мы любим друг друга. Понимаешь, любим! А вот с Мариной, да, надо быть более чуткой.
Неразделенная девичья любовь – это серьезно. Тем более, если она живет с тобой под одной крышей.
Я решительно открыла дверь и вышла, оставив Катю. Обидно, но возможно, ее убедили, и она искренно верит в черные заговоры. Особенно, если сама повернута на мистических тайнах. Может, права Марина, что и после смерти Наталья Михайловна решила надо мной посмеяться. Может, я и вовсе не наследница ее золотой клетки!
4. Последняя воля Воробьевой Натальи Михайловны, или Завещание с чертовщиной в придачу
На лестнице столкнулась с… Маринка словно проявилась из темного угла. Наверное, поэтому Катька назвала ее Маричёртиком.
– Дашенька, а вот и ты! Мы заждались. Ничего, ничего, не волнуйся. Я для гостей что смогла наготовила. Как на поминках положено, спиртного выставила в два раза больше, чем съестного. Пойдем, проконтролируешь.
Маринка обняла и потащила в гостиную. Собравшиеся незнакомые люди встали, молча приветствуя меня, как важное официальное лицо. Ох, Маришка, неужели все сама! Стол был накрыт, как в ресторане! Невысокий плотный мужчина, после пятидесяти, в идеальном дорогом черном костюме, не напрягая голоса, интеллигентно произнес:
– Дарья Андреевна, разрешите поприветствовать вас и представиться. Я нотариус и душеприказчик Натальи Михайловны – Вольдемар Анатольевич Иркнайдигусь. Вижу, теперь собрались все. – Нотариус кивнул вошедшему в полицейской форме. – Вот и наш начальник городской полиции Крынкин Вячеслав Глебович. Вначале я предлагаю почтить память наидобрейшей души человека – Воробьевой Натальи Михайловны.
Скорбная и, я бы сказала, напряженная минута молчания сменилась шарканьем и рассаживаньем за стол. Характерное бульканье – бокалы наполнены. Возня с закусками.
– После первой рюмки, в перерывчик до второй, огласите завещание, пожалуйста. Провентелируйте вопрос – насколько мы разбогатели, – смешным голосом тихо произнес Олег, склонившись надо мной.
Очень тихо, в самое ухо, мое, а не поверенного, но…
– Извольте, Олег Иванович. Приступим незамедлительно! – Нотариус улыбнулся застывшей улыбкой, больше похожей на кривую трещину сквозь узкие бледные губы.