— Перемкнуло?! Ты изменял мне на ночных дежурствах?!
— Да я сам не знаю, как это вышло! Всего один раз так получилось. Один раз, понимаешь? И ребенок… Даже представить себе не можешь, как я себя виню за ту ночь. Я тебя люблю. Тебя одну, Оленька.
— Сволочь! Я ведь тоже ребенка хотела!
Сбрасываю с плеч его ладони, такие родные и теплые. Размахиваюсь, бью по красивому лицу наотмашь. Тимур вздрагивает, но не успевает отреагировать.
Всхлипывая, бегу прочь из ординаторской.
— Оля! — спешит за мной муж. — Оля, подожди! Ты все не правильно поняла!
Я с размаху врезаюсь в кого-то в холле. Поднимаю глаза, чтобы извиниться, и вижу перед собой Настю. Под белым халатом проступает небольшой животик.
— Прости, Оля. Так получилось, — прижимая руки к животу, невнятно бормочет она. В глазах пламенеет раскаяние. — Прости нас, пожалуйста…
Ярость, ненависть и горечь захлестывают с головой. Глаза застилают слезы. Простить?! За то, что отняла у меня мужа?! За то, что разбила семью?!
— Оля… — Тимур хватает меня за руку. — Ничего не изменилось. Этот ребенок - случайность! Он не имеет к нам с тобой никакого отношения.
— Это я! Я должна была родить от тебя ребенка! Я твоя жена!
У меня началась истерика. Пять месяцев. Он обманывал меня пять гребанных месяцев!
…Впереди показывается ветеринарная клиника, и я возвращаюсь в реальность. Воспоминания отступают. Притормаживаю у залитого дождем тротуара, и выбираюсь из машины. Пришло время забрать Рокси, которая побывала у грумера.
Глава 7. Казанцев
Денис нахмурился. Оля сбежала, море бушевало за окном кафе бурлящим штормом, дождь хлестал по стеклам, а он задумчиво потягивал чай из белой чашки.
«Только если погода наладится».
Дерзкая какая. Знает ведь, что Казанцеву не отказывают. Никто и никогда.
Если Казанцев сказал, что найдет, значит, он найдет.
Перед глазами стояли воспоминания. Выпускной вечер, клятвы любить друг друга вечно. Хранить верность, что бы ни случилось. А потом провал при поступлении. Его отправили в Хабаровск, а Оля… Оля осталась в Москве. Поступила на юридический, как и планировала. У нее дед и отец военные, связи везде были. У Казанцева связей не было. Только собственные достижения и бравая юношеская вера в победу. Вот и провалился. Не было ничего болезненнее для уверенного в себе Дениса, чем оказаться выброшенным за борт успешной жизни на краю света.
Оля писала ему на Север письма, дразнила веселой жизнью в Москве. Будто не знала, как больно ранит его каждый раз своим хвастовством.
Не было ничего страшнее разлуки с Олей, но Денис нашел в себе силы прекратить переписку. Какая дурацкая насмешка судьбы – столкнуть их в этой дыре спустя много лет!
А ведь он даже женился…
Снова воспоминания. То же самое кафе, несколько лет назад. Жена Лариса берет в руки меню. Красавица. Глаза огромные, зеленые. Как у Оли. Он вообще всех женщин мерил понятием «Оля». Волосы у Ларисы густые, русые, до самого пояса. Как у Оли.
Трехлетний Антошка капризничает, хочет выхватить меню у матери. Лариса злится. Кричит на него. Сын плачет.
— Нельзя кричать каждый раз, когда Тоша капризничает, — рычит Денис.
Лариса сощуривает глаза. Едко фыркает.
— Мне здешний климат не подходит! Аллергия у меня на старье и привет из восьмидесятых! Нервы ни к черту от такого отпуска!
— Не выдумывай! Торговые центры, парк развлечений, все есть. И море, какое красивое, смотри. Суровое. Где еще такое увидишь?
— На Мальдивах красивее, Денис. Поверь, во сто раз красивее.
Глухая ярость поднимается из груди и уже готова выплеснуться наружу на глазах у всех.
— Мне нельзя на Мальдивы! Работа у меня такая! Запрещено нам на Мальдивы кататься. Знала, за кого замуж идешь!
— Да если бы и разрешено было, ты бы все равно сюда, в дыру эту, притащил! Потому что здесь твоя семья!
Последнюю фразу она произносит особенно колко, с издевкой. Невзлюбили родные Дениса по отцу его жену. Сестра Даяна на дух не выносила заносчивую Ларочку, мнящую себя чуть ли не королевой Елизаветой.
Он испепеляет жену взглядом, но ничего не говорит. Забирает ребенка на свою сторону столика.
— Вам еще чай сделать?
— Что?
Казанцев очнулся от воспоминаний, поднял глаза на официантку. Потом понял, о чем она, усмехнулся.
— Сделайте, да. Спасибо.
— А мне еще пива! — громко отчеканил мировой судья Всеволод Дроздов, его Московский коллега по кличке Дредд. Дроздов, заядлый яхтсмен, приехал на несколько дней, чтобы поучаствовать в грядущей на выходных регате.