Девушка черкнула что-то в блокнотике, весело кивнула и застучала каблучками в сторону стойки.
Денис снова уставился на непогоду за окном.
Открытое море взбеленилось. Швырялось белоснежными барашками, а само поменяло оттенок. Стало иссиня-черным. Ветер бил в окно каплями дождя.
«Променять Милан на это захолустье! — брызгалась ядом Лариса. — А могла же! Могла аборт сделать! Но нет! Ради тебя согласилась ребенка родить!»
Толкнул стол. Глянул на нее так, что она осеклась на полуслове и заткнулась. Ярость рвалась из груди, желая испепелить эту тварь. За то, что язык поворачивался при ребенке такие слова произносить.
Он же сына больше жизни любил.
Уже два года, как они в разводе. Лариса нашла спонсора и умчалась в свой Милан. После развода суд оставил сына с матерью. Денису разрешили видеться с ребенком два раза в неделю. Да как видеться, если женушка, теперь уже бывшая, заграницу эмигрировала и ребенка с собой увезла? Только по скайпу теперь и можно общаться с Антошкой.
Не правду говорят, что развод – это возможность начать сначала. Для Казанцева развод стал полным крахом. Разлуку с сыном он переживал очень болезненно.
Он боролся с преступностью. Такие становятся героями, чаще всего посмертно, но не имеют ни гроша за душой. Милан, Париж, Куршевель – созданы не для него. Подарить Ларисе весь мир он не мог. Все, что мог - это обеспечить квартирой в спальном районе Москвы, отвезти к русскому морю на лето и окружить заботой ее и сына. Только птицу в клетке долго не удержишь. Она умрет в неволе. Вот и Ларочка умерла бы от тоски, если бы осталась рядом делить все тяготы его работы.
Потеря ожесточила сердце. Становиться героем посмертно Казанцев не планировал. Плюнул на все, уволился и вернулся к родному отцу. Решил начать с чистого листа. За годы работы в службе у него поднакопилось немало связей. Продал кое-какую недвижимость, объединились со старым другом из столицы, взяли кредит на расширение, и через полгода в городе появился роскошный отель с манящим названием «SPA ROSES». Отель стоял на отшибе одной из скал и уже третий сезон приносил достойную прибыль. Места раскупались заранее, и все потому, что в «SPA ROSES» существовала своя методика борьбы с лишним весом и возрастными изменениями. А суровые пейзажи за окнами отеля не оставляли постояльцев равнодушными.
В маленьком городке нового хозяина «SPA ROSES» боялись, как огня. Со всеми недовольными у Казанцева разговор был короткий, благо опыта за плечами ведения допросов и выбивания нужных показаний было через край, да и сказывался крутой нрав. Чуть что не так – и щепки летели до самой Москвы. Никому не хотелось попасть в немилость к Казанцеву.
Дождь постепенно сходил на нет. Из-за сизых туч выглянуло солнышко. Море тут же поменяло оттенок. Из чернильно-черного превратилось в изумрудное. Над одной из скал вдалеке раскинулась радуга.
— Надо же, красота какая, — потрясенно пробормотал Дроздов. —Счастливчик ты, Денис. В таком волшебном месте живешь…
Казанцев фыркнул. Наскоро допил вторую кружку чая и подозвал официантку, чтобы расплатиться за завтрак. Перед глазами всплыл образ Оли, так поспешно сбежавшей в разгар непогоды. На сердце стало тоскливо, как и много лет назад.
«Вот и погода наладилась», — отчего-то подумал он.
Глава 8. Оля. До побега
Грумер выносит собаку как раз в тот момент, когда я захожу в салон.
Моя белоснежная малышка причесана и подстрижена. Длинная шерстка сияет.
— Как принцесса! — восхищенно тянусь к мальтийской болонке я.
Та вертит головкой по сторонам. Выразительные глазки ищут хозяйку.
— Пробейте нам еще гиппоалергенный шампунь и кондиционер, — прижимая к себе собачку, прошу на кассе.
К тому времени, как мы с Рокси добираемся до машины, дождь льет стеной. Мои кеды окончательно пропитываются влагой. Ее дорогостоящая укладка тоже испорчена холодными каплями дождя.
— Ничего, сейчас доберемся до дома, и я тебя согрею, - укрывая собаку пушистым розовым пледом на заднем сидении, обещаю ей.
Поворачиваю ключ, и машина заводится с пол оборота. Включаю обогрев и медленно выезжаю на залитую дождем дорогу.
Скоро показывается дом тети Лены.
Одной рукой прижимаю к себе закутанную в плед собаку, а другой пытаюсь нащупать в объемной замшевой сумке ключи от дома. Наконец их удается выудить. Открываю двери и выпускаю Рокси на пол в просторный холл. Бодро встряхнувшись, она цокает подстриженными коготками в сторону гостиной. Дома никого нет. Тетя в гостинице, а Вероника еще в школе.
Медленно вешаю сумку на вешалку и стягиваю с ног мокрые кеды. Промокшая джинсовая курточка вскоре висит на плечиках. У меня всегда так. Все сложено, и у каждой вещи свое место.