Время потекло исчисляемой секундомером дыханием пациента, который, казалось, давал ей последнюю нить связи с тем, кого она так безоглядно любила.
Лицо ее любовного объекта оставалось неподвижным, лишенным выражения, затеянным глубиной коматозной морщины. Но она видела привкус надежды в его слабеющих просветах сознания, блуждающих между сном и бодрствованием.
Она видела его борьбу, слабость, но и безукоризненную красоту его души.
В своем пути горького прозрения и понимания, она начала осознавать, что они находятся вместе в этих жестоких строках судьбы.
Она ощутила, что ее любовь может стать единственной нитью, способной пробудить спящую душу.
Она не сдалась и спустя две недели.
Три.
И так, в тени боли, она продолжала свое путешествие. Все еще незримо он рядом с ней, и даже, пусть и слабым, ответом на ее нескончаемые молитвы, оставалась его нежное дыхание, которое внушало ей надежду.
68. Нервный срыв!!!
Амалия.
— Скажи мне, когда он очнётся?
С надеждой спросила девушка, вглядываясь в глаза человека, который за такое короткое время успел стать для нее другом.
Али не выдержав пронзительного и молящего взгляда, опустил голову и тихо произнес.
— Десять процентов.
Десять процентов?
Какие десять процентов?
— Скажи мне прямо, пожалуйста!
Это ожидание и неизвестность сводит с ума.
Неужели ты не видишь?
Али вздохнул и не поднимая головы стал говорить.
— Лишь десять процентов приходит в себя после длительного пребывания в таком состоянии.
Десять процентов.
— Но десять процентов, это очень хороший шанс!
Али горько усмехнувшись покачал головой.
— Это мало.
Амалия чувствовала бессилие, боль и злость на саму себя за гордость.
Она была эмоционально раздавлена, но все же продолжала надеяться на чудо.
— Можно мне к нему?
Дрожащим голосом спросила.
Али кивнул, окинув ее странным взглядом. Он, так же как и девушка был погружен в себя.
Особенно последние несколько дней.
Она часто ловила на себе его странные взгляды, но воспринимала их как жалость.
В палате все было так же, как и всегда.
Амалия осторожно взяла массивную мужскую ладонь в свои руки.
Это стало для нее уже традицией, ежедневным ритуалом.
— Рустам, хватит спать, пожалуйста! Я очень скучаю по тебе, правда. Сыну тебя тоже очень не хватает. А ещё, у Серёжи уже прорезались передние зубы, представляешь?
Девушка осторожно протянула дрожащую руку к лицу мужчины и осторожно провела пальцами по бледной щеке.
— Очнись!
Неожиданно, в палате стали происходить странные вещи.
Впервые за все это время у мужчины вернулась рука, а аппараты буквально начали сходить с ума.
Мониторы стали издавать странные, пищащие звуки. Аппарат ИВЛ стал работать иначе, будто с усиленной скоростью.
Девушка на теряя времени, побежала по коридору в кабинет лечащего врача Рустама.
— Али! Там Рустам! Он, кажется, умирает!
Захлебываясь слезами кричала на все отделение девушка.
Он же, не обращая на нее внимания умчался в палату.
В отделение началась настоящая суматоха.
Мед персонал носился по коридорам словно пчелы.
А самое обидное, Амалию не впускали к нему.
Ей оставалось лишь молиться всем богам мира, чтобы он остался жить. Лишь бы врачам удалось его спасти.
— Я готова ко всему! — Шептала девушка — Боже, дай мне испытания, любые! Я все выдержу. Только его не отнимай.
Уставшая и обессиленная Амалия, прислонилась к стене и медленно сползла по ней, теряя связь с реальностью.
Пробуждение было болезненным, все мышцы отказывались слушаться и каждое движение отзывалось болью в ослабленном, измученном теле.
Девушка огляделась.
Судя по обстановке, она находилась в уже знакомом кабинете.
— Очнулась?
Как-то строго спросил Али, сидя спиной к девушке. Он с остервенением нажимал на кнопки клавиатуры.
Что его могло так разозлить?
Воспоминания обрушились на нее лавиной, сжимая от страха все внутренности в крепкие тиски.
— Рустам!
Прошептала девушка, сползая с дивана.
Наконец, мужчина поднялся и в два шага приблизившись к дивану, вернул Амалию в то же положение.
— Ты хоть представляешь как сильно ты меня напугала?! Дважды!
Но ей было плевать на нравоучения. Она словно в бреду шептала;
— Рустам!
— Рус-стам!
Девушка почувствовала боль в сгибе локтя и последнее что она увидела, сочувствующий взгляд доктора.
— Он пришел в себя! А ты поспи ещё немного, нервный срыв, это тебе не шутки.
69. Он не помнит!
Амалия.
— Амалия, проснись? У меня такие новости хорошие, а ты до сих пор спишь!
Слова Али прозвучали в ушах Амалии, словно призыв к новому началу.
Она медленно открыла глаза, пытаясь привыкнуть к яркому свету просторного кабинета.
Помещение было тихим, лишь слабый шорох машин придавало ему какую-то жизнь.
С усилием она повернула голову и увидела его стоящего у ее кровати.
Глаза доктора были полны облегчения, но также и бесконечной тревоги.
— Он пришел в себя!?
Прошептала Амалия, едва слышно.
— Да, теперь все будет хорошо.
Ответил мужчина.
Только почему же он так грустно улыбается? И смотрит так, будто сочувствует?
Амалия быстро вытеснила из головы эти мысли и наконец, слезы радости выступили на ее глазах. Девушка чувствовала, как сердце ее наполнилось невероятным счастьем. Все страхи и болезненные мысли рассеялись, оставив лишь место благодатному ощущению возрождения.
— Я боялась, что потеряю его.
Прошептала она, с трудом сдерживая слезы.
— Можно мне к нему?
Али кивнул.
— Только он, наверное, ещё спит. Не буди его пока, ладно?
Но она уже ничего не замечая вокруг, неслась в его палату.
Амалия смотрела на Рустама, словно пыталась запомнить каждую черту его лица, пока тот безмятежно спал.
Она знала, что этот момент навсегда останется в ее сердце.
— Я люблю тебя.
Сказала она, и в ее голосе звучала искренняя нежность.
В этот момент мир за окном казался таким далеким и неважным, когда рядом был любимый человек, который вернулся обратно к ней.
Улица медленно просыпалась от ночного сна, автомобили мчались по дороге, а люди спешили на работу.
Лучи солнца проникали сквозь занавески, ощетинившись на лице Рустама.
Он медленно открыл глаза и посмотрел в потолок, словно пробуждаясь от глубокого сна.
Сознание возвращалось к нему кусочками, словно пазл, который он, вероятно, пытался сложить воедино.
— Рустам
Тихонько позвала его по имени.
Амалия потянулась к нему, ей очень хотелось его обнять, но он отшатнулся, словно ударенный током. Она почувствовала, как сердце сжалось в ее груди.
Неужели он не узнает меня?
— Рустам…Это я, Амалия, — прошептала она, стараясь донести свои слова через боль и пустоту.
Но он взглянул на нее таким злым, враждебным взглядом, что по ее позвоночнику прошёлся табун противных мурашек.
Амалия уставила свой взгляд в его темные глаза, словно исследуя его душу.
— Ты кто, нахрен, такая вообще? А ну встала с моей постели!
Эти грубые слова прозвучали, словно хлесткий удар наотмашь.
Да лучше бы ударил!
Девушка медленно поднялась, отвернувшись.
Ее пальцы дрожали, касаясь бледного лица.
— Я позже приду!
Прошептала она, словно слова разрывали ей горло.
Девушка вышла из кабинета добитой окончательно.
Ей еще многое предстояло изменить, но теперь она была готова бороться.
Ведь даже в самой темной комнате, бывает место для света.
70. Кто, ты, такая?
Рустам.
Темно, холодно и пусто.
Рустам медленно открывал глаза, чувствуя себя, словно в плену.
Почему так тяжело дышать?