Мне кажется… Генриетта спала с ним, прежде чем решила подняться на уровень выше.
Я вновь фокусируюсь на шагах, но теперь они исходят от нескольких человек. Походку одного из них я узнаю где угодно. Я слышал эти шаги на протяжении многих лет в коридорах пентхауса.
Я подтягиваю ноги, чтобы скрыть наготу, и обхватываю колени руками, чтобы Адриан не увидел синяки.
Дверь открывается настежь, но входит не Адриан, а Валентина. Ах. Она бледная, крошечная, и обычно я не слышу её приближения, пока Валентина не начинает злиться.
Она шагает в клетку с Адрианом на хвосте. Охранник закрывает дверь за ними.
― Аккуратнее, ― предупреждаю я. ― Они могут не дать вам уйти вновь, раз уж вы теперь здесь.
Адриан вытаскивает телефон из кармана и включает фонарик, чтобы нам было видно друг друга.
― Здесь помойная яма. Они не знают, что бетон не подходит для клеток? Его чертовски трудно обогревать.
По мне проходит волна дрожи, словно в подтверждение его слов, но это больше из-за адреналина от встречи с ними, чем из-за прохлады в воздухе.
― Что вы здесь делаете? Тот эфир должен был дать вам время убраться как можно дальше.
Адриан фыркает и зарывается свободной рукой в карман.
― Ты правда думал, что я вот так просто оставлю тебя здесь?
Я указываю на его жену.
― Ради защиты Валентины и ребёнка? Конечно, я так думал. ― Может, Адриан издевается надо мной за неповиновение его приказам и за то, что я пришёл за ним, даже когда он подчёркнуто запретил это. ― И я чертовски уверен, ты думал, что не окажешься настолько туп, чтобы привезти Валентину обратно сюда, ни при каких обстоятельствах.
Адриан смело смотрит мне в глаза и пожимает плечами.
― Кажется, я ни в чём не могу ей отказать. За прошедшую неделю её единственной просьбой было лишь прийти сюда и забрать тебя. Учитывая, что я тоже хочу вытащить тебя из этого свинарника, я также был настроен сделать это.
Яркий свет нарастает в моей груди.
― Мы уходим?
― Пока нет, ― говорит Валентина, сокращая дистанцию между нами. Я смотрю на неё, мы почти одного роста, когда я сижу на скамейке, а она стоит на ногах.
Валентина резко замахивается и даёт мне сильную пощёчину. Она едва задевает моё ухо, вызывая звон в нём.
Я хватаюсь за лицо и смотрю в её сторону.
― Что за чёрт? Меня недостаточно избили по-твоему?
― Следи за своим тоном, ― шипит Адриан, шагая к Валентине, чтобы обхватить её руки и притянуть назад на несколько шагов.
― Почему ты не сказал, что Роуз была жива? ― требует она со сжатыми по бокам кулаками.
Я смотрю поверх её плеча на Адриана и отвечаю.
― А ты как думаешь? Мне так было приказано. Это единственная причина моих действий.
Она подчёркнуто обводит комнату рукой, отбрасывая тени на фоне света от фонарика.
― Ты не слушаешься приказов, когда тебе это удобно, а я спасла тебе жизнь, или ты забыл?
Вина. Ещё один старый друг угрожает задушить меня, но я затыкаю это вновь.
― Я придерживался своего решения держать её существование в секрете. С семьёй Сэла и твоим отцом это было небезопасно ни для тебя, ни для неё. К тому же, ей по-прежнему требуется существенная психологическая помощь. Роуз трудно разобраться во всём, позволять прикасаться к себе и даже выходить на улицу. И есть ещё одна значительная причина, из-за которой я тебе не сказал.
Валентина в гневе обхватывает руками стройные бёдра, её локоны кружатся у лица.
― Да?
― Она не хочет видеть тебя. Мы говорили об этом, и она конкретно сказала мне, что не хочет тебя видеть.
Валентина издаёт возглас и отступает на шаг, ударяясь о грудь Адриана, от моего признания. Он тут же вовлекает её в объятия, свет опускается вниз, освещая пол. Он может защитить её от определённого рода вещей, и правда не одна из них.
Я жду, когда Валентина возьмёт себя в руки, молясь, чтобы это произошло как можно скорее, поскольку я хочу выбраться из этой помойки прежде, чем вернётся Генриетта и они узнают, что она делала со мной.
― Это всё? ― шепчет она. ― Или есть ещё какие-то секреты, которые мне стоит знать? Другая ложь, которую ты припрятал в рукаве, чтобы устроить мне засаду?