— Я тоже тебя люблю, болван. Теперь нам нужно придумать, как вытащить тебя отсюда.
— Поцелуй меня, — бормочет он.
Я легонько чмокаю его, а он фыркает на меня. Накачанный до потери рассудка, он все равно фыркает из-за того, что я не наградила его достаточно хорошим поцелуем.
— Посмотрим, поцелую ли я тебя позже, когда мы выберемся из этого бардака.
Мягкий голос за моей спиной произносит:
— О, я не думаю, что тебе нужно беспокоиться об этом.
Я поворачиваюсь, и лучше бы я этого не делала. Женщина в возрасте, может, около пятидесяти пяти лет, стоит там в черных туфлях на высоких каблуках и шелковом халате на ее очень худых формах.
— Эм… кто ты?
Она взмахивает рукой так же властно, как сестра Кая.
И меня осеняет.
— Ты, должно быть, председательская сука.
Обходя кровать с противоположной стороны, она бросает на меня грязный взгляд.
— Так он меня называет?
Я фыркаю.
— В том числе. Что мы здесь делаем?
Она переводит взгляд на Кая и его распростертое тело на кровати. Я хочу выколоть ей глаза за то, как она смотрит на него.
— Он здесь для меня. Ты здесь для, не знаю, чтобы я могла управлять им… — Она наклоняется к нему и трясет его за плечо. Когда он просыпается и наконец видит ее, он отшатывается, прижимая голову к своей другой руке. — Прекрати притворяться, что ты не согласен на это. Как и договаривались, твоя подруга в целости и сохранности. Настало время выполнить свою часть сделки.
— Нет, — шепчет он, и я узнаю панику в его взгляде. Он не соглашался и никогда бы не согласился. Даже если бы это означало уберечь меня. Если он согласится на таких условиях, я сама его убью, потому что лучше умереть, чем заставить его пережить подобное.
— Что здесь происходит? Я требую отпустить нас обоих. Мы оба под защитой Чикагского совета.
— Да, — издевается она. — Но никто не сказал тебе, что убежище становится ненадежным, когда открывается сезон. В настоящее время лидеры сами становятся мишенями. Им плевать на тебя и брата главы совета. Сейчас они борются за свои места и жизни.
Я должна проявить беспокойство и попытаться найти способ предупредить сестру Кая, но я не лгу, когда говорю этой женщине, что мне на нее плевать. Прямо сейчас меня заботит только Кай и то, как я оторву голову этой женщине.
Постойте. Ее слова доходят до меня, как и ее разговор с Каем.
— Что было сделано? — Я не уверена, обращаюсь я к ней или к Каю.
— Он обменял себя на твою жизнь, моя дорогая. Теперь, когда он под моим контролем, я планирую сделать так, чтобы ты не смогла встать у меня на пути, так что не слишком радуйся.
Я хочу дать ему еще одну пощечину, на этот раз посильнее.
— Какого черта?
Он вздрагивает, пытаясь вновь посмотреть на меня, но я поворачиваюсь к нему спиной, пока пытаюсь понять, как мы можем разрешить эту проблему. Когда я вновь поворачиваюсь, я смотрю на председательницу.
— Есть вероятность, что тебя интересуют женщины?
Она усмехается.
— Нет, ни за что на свете. — Она говорит так, будто я пристаю к ней для своей выгоды. Мерзость.
— Ну, тогда как нам разобраться во всем?
Она смотрит на Кая, когда отвечает.
— Учитывая, с какими проблемами я столкнулась, чтобы заполучить Кая, ничто не заставит меня отказаться от него.
Я никогда не думала, что встречу кого-то настолько же мерзкого, как Сэл и его семья. Еще одного человека, который покупает и продает людей для своих целей, не заботясь о том, что произойдет после того, как он возьмет желаемое.
Я хочу накричать на нее, на Кая, заставить их разорвать это глупое соглашение и образумиться. Но я могу сказать по пылкости в ее взгляде на него, что этого не произойдет. Она хочет его так же, как и я. И такую потребность не укротить, не образумить, не заставить игнорировать.
Если она продолжит прикасаться к нему, я могу попытаться убить ее.
Охранник придвигается ближе ко мне, словно чувствуя мою злость, ярость, поднимающуюся в моей крови.
— Ты не можешь это сделать, — вновь пытаюсь я.
Она все еще не удосуживается взглянуть на меня. Вместо этого она проводит ногтями по голени Кая.
— Я могу делать, что захочу. Вот что отличает нас, мисс Барон. Ты можешь быть рождена в этом мире, но ты никогда не станешь его частью.
Я делаю шаг вперед, собираясь стащить ее с кровати за дешево покрашенные волосы. Конечно, охранник добирается до меня первым, обхватывая меня за талию. Я перестаю сопротивляться и смотрю на него.
— Есть шанс, что ты отпустишь меня, и мы сделаем вид, что ничего этого не было? После того как я убью ее, конечно.
Он моргает, словно я удивила его.
— Нет, нет, мы не можем. Кроме того, ты не можешь себе позволить меня.
Почему-то в этом заявлении чувствуется определенная сексуальность. Что за хрень здесь добавляют в воду?
31
КАЙ
Я пытаюсь приподняться, наклониться, двигаться, скользить, что угодно, лишь бы слезть с этой кровати и добраться до нее. Убрать руки этого гнусного охранника с ее кожи.
— Отпусти ее! — кричу я, но вырывается невнятный и неразборчивый звук.
Даже когда она находится под их контролем, я рад, что она жива, в безопасности и выглядит целой, если не считать сильно взбешенного взгляда в ее глазах. Если Роуз узнает, что я сделал это, чтобы защитить ее, то она может не простить меня. Но она будет жить, а я, в конце концов, когда все закончится, буду мертв, несмотря ни на что. По крайней мере, если Адриан является другом, каким я его знаю.
Она может ненавидеть меня и жить.