– Конечно, нет, – ответил Тревис, чье смущение мгновенно превратилось в раздражение. – Я устал, мне трудно собраться с мыслями.
– Угу, – подняв бровь, сказала мамми и ушла, оставив его одного.
Тревис начал подниматься по лестнице. Он считал, что мамми только думает, что знает о нем все. «Что мне требуется, так это добрый глоток виски и горячая ванна», – решил Тревис. Да, это прояснит ему голову. Затем он подумал, что ему нужнее женщина, но это едва ли произойдет скоро. Он чертовски занят плантацией.
Возможно, женившись на Гесионе, он сможет навсегда забыть Брук. Пройдет год, и Брук будет не только готова, но и рада продать ему свою половину, и тогда ему больше никогда не придется встречаться с ней. Но что она будет делать? Есть ли у Брук семья? Есть ли место, куда она может поехать? Судя по всему – нет. Затем еще более ужасающая мысль испугала его. Что, если она выйдет замуж за кого-нибудь из владельцев соседних плантаций, и он будет постоянно встречаться с ней на празднествах и развлечениях? Тревис протянул руку к ручке двери, ведущей в его комнату, но остановился.
Нет, она не должна выходить замуж и оставаться здесь, неподалеку от него.
Охваченный страхом, он распахнул дверь.
– Вам нужна моя помощь, чтобы принять ванну, сэр? – спросил его Люсьен, его слуга.
– Что мне нужно, так это виски. Сделай двойной. Затем можешь наполнить ванну. Мне надо долго отмокать в горячей воде.
Тревис надеялся избавиться от мыслей о золотоволосой ведьме.
Спустившись к обеду, Брук с удивлением увидела ожидавшего ее Тревиса. Обычно он даже не появлялся, и она обедала с мистером Джеффрисом. Брук порадовалась, что надела белое кружевное платье с маленькими белыми рукавами с буфами.
Брук заметила, что его волосы были все еще влажными после ванны. Неужели он оставил дела, чтобы пообедать с ней? Она чуть не рассмеялась от этой глупой мысли. Вероятно, она слишком долго пробыла на солнце и у нее разыгралось воображение. С тех пор как она приехала сюда, Тревис не сделал ничего ради нее.
Брук кивком поздоровалась с ним.
– Меня удивляет, что я вижу вас за обедом.
Тревис с любезной улыбкой выдвинул для нее стул.
На этот раз стул был у его стороны стола, а не у противоположной.
– Проспер вернулся, – сообщил ей Тревис. – Только дурак упустит возможность попробовать его блюда.
Слишком самонадеянно было думать, что ему захотелось пообедать с ней, огорченно подумала Брук. Ей следовало знать, что он не собирался нарушать своих привычек ради нее. Любая женщина, обладавшая здравым смыслом, знала, что мужчины всегда, прежде всего, заботятся о своем желудке.
Какой-то шум, раздавшийся в холле, привлек их внимание. Женские голоса, приближаясь к столовой, звучали все громче. Через мгновение в столовую вошла леди.
– Я дома.
Глава 7
Брук вскочила, испуганная неожиданным вторжением.
Она полагала, что оставалось еще достаточно времени до возвращения его невесты и матери. Брук затаив дыхание, смотрела, как вошедшая женщина сразу же подбежала к Тревису и, крепко обхватив его шею, повисла на нем.
– Ты скучал по мне? – спросила она и поцеловала его в щеку.
– Нисколько, – ответил Тревис и тоже нежно обнял ее.
Брук медленно выдохнула. Женщина повернулась к ней, и Брук увидела, что это не взрослая женщина, а ребенок.
– Я вижу, у нас тут общество, – сказала девочка.
– Можно и так сказать, – ответил Тревис со своей обычной насмешкой. – Если ты присядешь, я познакомлю тебя.
Уже вошли слуги и ставили прибор для девочки напротив Брук. Когда они закончили, молодая леди с веселой возней уселась на свое место.
– Брук Хэммонд, позвольте представить мою троюродную сестру, Элизу Борделон, – сказал Тревис, махнув рукой в ее сторону. – Она своевольная девица двенадцати лет, и ей нужна твердая рука.
Брук улыбнулась:
– И поэтому ее прислали к вам?
Тревис слегка приподнял брови.
– Думаю, можно и так сказать. Элиза прожила с нами последний год, но в этом месяце она навещала родителей. А теперь, как я вижу, дитя вернулось.
– Я тоже люблю тебя, кузен, – сказала девочка, сурово посмотрев на него. – Ты должен знать, что мне уже почти тринадцать, – твердо заявила она.
– Ты все еще ребенок, и поэтому тебя должно быть видно, но не слышно.
Элиза не обратила внимания на его слова и перенесла свое внимание на Брук.
– Вы очень хорошенькая. Я знаю ваше имя, но все еще не знаю, кто вы и почему вы здесь.
Девочка была настолько забавной, что Брук не могла не усомниться, что она действительно член этой семьи. Элиза, как ребенок, тоже была хорошенькой, с этими неяркими веснушками, осыпавшими ее вздернутый носик. Блестящие волосы с каштановым оттенком были по обе стороны лица завиты в крупные локоны. Такой же красивый каштановый оттенок имели и пытливые глаза Элизы. Она с откровенным любопытством разглядывала Брук.
– Это Брук Хэммонд, мой новый деловой партнер, – просто объяснил Тревис. – По-моему, ее комната находится рядом с твоей.
– Так она живет с нами? – спросила Элиза.
Тревис кивнул.
– О, чудесно! – Элиза от радости захлопала в ладоши. – Я и не знала, что у Тревиса есть партнер, – сказала она. Она обращалась к Брук, но ей ответил Тревис.
– И я не знал, – язвительно вставил он, но Элизу больше интересовала новая леди, и она не обратила на него внимания.
Брук улыбнулась девочке.
– Надеюсь, ты не против, если я составлю тебе компанию там, в твоем конце коридора.
– Конечно, нет. Мне так нравится ваш английский акцент. А вы, правда, из Англии?
– Да, – подтвердила Брук. – Я совершила очень длинное путешествие.
Элиза сложила пальцы домиком и положила на них подбородок.
– Могу поспорить, вы все знаете о последней моде. Вы были дебютанткой, у вас был первый бал и вообще вы выезжали на разные вечера? Не могу дождаться, когда я стану выезжать на балы и вечера. Я буду танцевать всю ночь напролет. – Она вздохнула и на минуту погрузилась в свой собственный мир. – Вы должны рассказать мне обо всех знаменитых лондонских празднествах, которые вы посещали.
Девочка была свежа, как ветер, и Брук чувствовала, как ее притягивает этот сгусток энергии.
– Нет, у меня не было первого бала, но я бывала на многих балах, так что могу развлечь тебя рассказами.
– О, это было бы чудесно!
Тревис, слушая болтовню кузины с Брук, подумал, что он мало, что знает о том, как Брук жила в Англии. Затем поспешил напомнить себе, что его это совсем не интересует. Она находилась здесь, и она ему мешала.
– Господи, Элиза, как же ты сегодня разболталась. Тебе что, не разрешали разговаривать во время поездки домой?
– Разумеется, я разговаривала, – нахмурилась она, – но мои братья и сестры такие скучные! – Она сделала большие глаза.
– Ну, моя дорогая, не думаю, что кто-нибудь говорил так о тебе. – Тревис позвонил в маленький колокольчик, стоявший у его тарелки. – А не приступить ли нам к обеду? Ты, должно быть, умираешь от голода после длинной дороги.
По сигналу в столовую вошли слуги с блюдами, полными закусок, и большой супницей.
– Должно быть, сейчас семь часов, – засмеялась Брук.
– Минута в минуту, – подтвердил Тревис.
Он усмехнулся, и выражение его лица смягчилось. Оно показалось Брук почти мальчишеским. Волна возбуждения прокатилась по ее телу. «Не спеши», – напомнила она себе. Не ей полагалось испытывать это влечение, а Тревису. Взглянув на него из-под ресниц, Брук увидела, что суп интересовал его больше, чем она.
Очевидно, она утратила свой дар обольщения мужчин.
Тревис поднял глаза.
– А вы не будете есть?
Она кивнула, взяла суповую ложку и стала помешивать суп, определяя, из чего он состоит. Пахло восхитительно. Это был густой суп со стручками бамии и картофелем и каким-то белым мясом. Она заметила, что Тревису не пришлось уговаривать Элизу есть. Она уже приступила к еде, наслаждаясь, горячим супом.